Неоднородный состав труппы, разный уровень подготовки заставляли меня перекраивать уже почти готовую канву балета. Но несмотря ни на что, я работала с наслаждением. Наконец-то я могла утолить свою многолетнюю жажду творчества!
Пролетела генеральная. В день премьеры я получила от Сибирцева корзину роз – говорили, что из лучших теплиц Новосибирска. Я с недоумением вглядывалась в афишу своего спектакля, на которой аршинными буквами значилось: «Балетмейстер – Надежда Снегирёва».
Неужели это я? Неужели свершилось?
Спектакль имел успех. Ах, если бы мне удалось поставить его в Москве! Все превозносили мои таланты до небес, я же от чистого сердца поблагодарила артистов – они честно работали на пределе своих возможностей и показали самое лучшее, на что были способны. Все районные и областные газеты дали положительные рецензии, хороший отклик даже пришел из Москвы. Я расписалась в получении неслабого гонорара. Теперь я – богатая женщина.
В предпоследний перед моим отъездом день меня вызвал к себе директор.
– Надежда Викторовна, – торжественно объявил он, – дирекция предлагает вам место главного балетмейстера театра. Мы будем платить вам оклад, а также Совет городских предпринимателей обещал поддержку Я знаю, что Светлицк – это не престижно. Вполне очевидно, что ваш успех здесь – своеобразный трамплин для, так сказать, покорения новых высот там, в Москве. Но вы все-таки не отказывайтесь сразу. Подумайте, ладно? Только думайте скорее, через неделю вакансия должна быть закрыта. Так что мы ждем.
– Возвращайся, Снегирёва, – провожая меня в Москву, шмыгал красным носом Митька Полетаев. – Мы с тобой здесь такое сочиним!
Попрощаться со мной пришел мэр:
– Я бы очень хотел, но не смею удерживать вас. Может быть, вы подумаете и вернетесь?
«Нет, не вернусь, – вертелось в моей голове, – никогда не вернусь». Хотя почему-то мне было очень грустно.
В Домодедово ко мне неожиданно подошел Юрий с букетом роз.
– Здорово, лягушка-путешественница! – поцеловал он меня в щеку.
В теплой темноте «BMW» по дороге домой Юрий долго распространялся о планах театра на будущее, рассказывал о последних сплетнях и интригах.
– Ну почему ты меня не спросишь, как мои дела? – не выдержала я.
– Наслышан, наслышан, – насмешливо протянул он. – Ну, потешила местных мафиози, и ладно! Мы же здесь настоящее дело делаем, не какая-нибудь деревня…
Злые слезы жгли мне лицо:
– Значит, ты считаешь, что мое место только в деревне?
– Ну, не надо так критично, – засмеялся он, – просто сейчас не время, понимаешь?
«BMW» затормозил у моего подъезда.
– Приглашаешь? – Юрий взялся за ручку дверцы машины.
– Нет, дорогой, – отрезала я. – Хочу попрощаться с тобой. Наверно, надолго.
– Подумать только, какая звезда! – Он с грохотом швырнул мой вынутый из багажника чемодан на асфальт. – Еще на пузе приползешь!
Когда я вошла в квартиру, на меня пахнуло нежилым. Было в этом запахе нечто тревожащее, горьковатое, я оглянулась – на тумбочке, свернувшись в трубочку, лежали сухие кленовые листья – как привет старого друга из далекого сентября. Не снимая пальто, бросив чемодан, я решительно схватила телефонную трубку:
– Справочная? Когда ближайший рейс в Новосибирск?
– Добрый день. Коммандитное товарищество «Лорен и Компания» слушает, – скороговоркой проговорила Ирина Дятлова в трубку, продолжая делать на полях документа пометки. Первоклассница дочь трезвонила с душераздирающими проблемами каждые десять минут.
Анна Георгиевна, старший секретарь-делопроизводитель, похожая на старуху Шапокляк, неодобрительно глянула поверх очков. Чувствовалось, что у нее на языке так и вертится едкое замечание: «Детей надо воспитывать дома».
Звонок:
– Добрый день. Коммандитное това…
– Мам, – зазвенел в трубке дрожащий от слез голос Ксюши, – ты все неправильно объяснила, опять ответ не сходится.
Ирина с опаской бросила взгляд в сторону делопроизводителя. Та демонстративно сбросила с мясистого носа очки – понятно, будет небольшое наставление.
– Ксюша, ну выучи пока стихотворение, которое вам задали, – прошептала умоляюще в трубку Ирина.
– Ну, мам, ты же сама говорила, что дело на полпути бросать нельзя! – плаксиво напомнила дочь.
– Ксения, я тебе сама перезвоню!
– А что, Ирочка, вы все уже отпечатали? – ласково осведомляется Шапокляк.
Не в бровь, а в глаз – документы лежат пока нетронутыми.
Опять звонок.
– Слушаю, – прошамкала в трубку Анна Георгиевна. Она – единственная на фирме, кому позволительно так отзываться по телефону – вставные челюсти не дают ей возможности выговаривать слова «коммандитное товарищество».
«Это никогда не кончится. Как же все омерзительно! Доля несчастная ты, секретарская», – думала Ирина, обреченно стуча по клавишам компьютера.
Ровно в шесть Анна Георгиевна аккуратно сложила в мохнатый футлярчик очки, взяла необъятных размеров баул и со словами: «У меня сегодня массаж, я пойду?» – ткнулась в кабинет шефа. Шеф не возражал – Анна Георгиевна была тещей его институтского товарища, и весь коллектив фирмы знал – Шапокляк будет последней, кого отсюда уволят.
Ирина осталась, автоматически она продолжала работать над текстом соглашения, руки делали свое дело, а голова была свободна. Как известно, в свободную голову всегда лезут непрошеные мысли, и Ирина думала о том, что жизнь ее не сложилась, работа опротивела до тошноты, а отдохнуть от всего она сможет только в Новый год, но до него еще целых десять дней…
По традиции семья Дятловых справляла новогодний праздник у своих друзей – Шуры и Светы Порецких, а на Рождество Порецкие приходили к Дятловым. Всегда было легко и весело. Однако уже с середины декабря Света и Шура объявили о внезапных болезнях, трудностях, горестях и общей усталости, намекая изо всех сил, что в этот новогодний праздник Дятловы должны поискать себе другую компанию. Обидевшись, семья Дятловых решила остаться дома и отпраздновать Новый год в узком кругу у голубого экрана телевизора.
В ночь под Новый год Ирина выбросила старые домашние тапочки и отрезала косу. Что-то подсказывало, что в грядущий год ее ждут перемены, и начнется новая жизнь. Огоньки электрогирлянды на елке, запахи салата оливье и прочих вкусных вещей, а также старая, неувядающая комедия «Ирония судьбы» создавали приподнятое, лирическое настроение.
С бутылкой коньяка и лимоном муж пристроился на диване, как в засаде. Ясно, что он покинет свой пост только в половине двенадцатого, когда придет пора провожать Старый год. Ксения спала, добившись твердого обещания родителей, что к полуночи ее разбудят. Яркие звезды поблескивали на морозном небе, время от времени раздавались звонки друзей с поздравлениями.