И Мирче с угрюмым видом тянет «Хвойную бодрость» — любимый напиток охотников, безыскусный и грубый. Зачем в присутствии Кетайке пить всякую дрянь? Все-таки Мирче — сверхмастер! Можно и отказаться от привычек охотничьей жизни.
— Ураульф умеет смотреть. Но вдруг среди девушек Острова не окажется той, которую он полюбит?
— Сорок девушек — это мало? Ты только представь, Кетайке! У него будет выбор. — Вальюс некстати подумал, что так вполне мог сказать Крутиклус. И еще улыбнулся бы — своей гадкой улыбкой… Тьфу, какая нелепость!
— А если у этой девушки в сердце живет другой?
— Каждая будет счастлива стать женой Ураульфа. Это большая честь, — голос Вальюса сделался резким. Что они здесь обсуждают? Все уже решено. Только Мирче — единственный! — был против такого решения. Ничего, ничего. После Дня красоты они скажут спасибо Вальюсу — и Мирче, и Кетайке.
И особенно — Ураульф.
— А если Правитель не выберет жену на Дне красоты?
— Его обяжут жениться на той, которую на празднике посчитают самой красивой.
— На Лосином острове человека могут женить против воли?
— Не человека — Правителя. Не забывай, Ураульф правит Лосиным островом.
Мирче резко поставил стакан на стол, и «Хвойная бодрость» выплеснулась на скатерть:
— Парень! Ты зарываешься!
— Важ, я давно не парень. Я сверхмастер и член островного Совета.
— Послушай меня, сверхмастер. Ты поступил очень глупо, раскопав этот пыльный обычай.
Оба вскочили с места. Что Мирче себе позволяет? Обращается с Вальюсом как с безусым мальчишкой! Вальюс уже не нуждается, чтобы его поучали.
— Я «раскопал» обычай, чтобы помочь Ураульфу. Иначе ему будет трудно справиться с одиночеством.
— Странный способ помочь Ураульфу. Я вот что скажу тебе, важ. Ты слегка перетрусил. Но это можно понять. Сказал бы прямо — и точка! Имели бы с этим дело.
— Важ, вы меня оскорбляете!
— Сдуйся, Вальюс. Хотя я и слеп, но вижу тебя как облупленного. Если ты так боишься, почему не носишь браслет?
Вальюс невольно вздрогнул. Рука сама собою нащупала амулет. Это из-за него у Вальюса нет браслета. Но Мирче, откуда он знает, что Вальюс не носит браслет?
— Вот отсюда и знаю, что трясешься как заяц. Но я не смотритель Башни. Мне плевать на твои секреты. И ты знаешь не хуже меня: обычай шести затмений защищает тебя не хуже, чем браслет охоронтов. Даже если сверхмастер поступит против воли Совета, его не станут судить обычным судом. Суду неприятно думать, что где-то рядом находится невидимая рука, готовая придушить того, кто обидит сверхмастера, — Мирче примирительно усмехнулся.
Но Вальюс не успокоился:
— Есть и другие люди, которым могут грозить неприятности.
— Но не другим пришла в голову эта мысль. Вальюс, не надо лукавить. Ты думаешь о себе. Из-за собственной шкуры ты затеял игру со случаем. И втянул в нее Ураульфа. Ты забыл, что один поступок влечет за собой другой. А если ты дал подсказку тем, кто не любит Правителя?
— Чем ты меня пугаешь?
— День красоты появился после ухода кейрэков. Красота на Лосином острове заменила собою Белое. Тот, кто не видит Белого, тешит себя красотой.
— Не худшее утешение.
— Ты спятил, сверхмастер Вальюс!
Вальюс резко поднялся и направился к двери. Пусть думают, что хотят!
Дверь хлопнула. Мирче опустился на стул и попал рукой в разлитую «Хвойную бодрость». Кетайке протянула платок:
— Побереги рукава. Все-таки ты сверхмастер. Ходишь теперь по Городу, уважаемый человек. (Мирче улыбнулся своей неживой улыбкой.) Скажи-ка мне, ищущий Белого! У каждого из законов непременно есть исключение. Когда Правитель свободен от женитьбы по принуждению?
— Когда у него есть невеста. Он может пройти с ней обряд по Закону Лосиного острова. Доказать свое право он должен за четыре рожденья Луны.
Лужица «Хвойной бодрости» добралась до края стола. Капли закапали на пол.
* * *
«Да здравствует Ураульф, победитель макабредов! Солнце сменило цвет, и теперь он должен жениться. Так делали все Правители со дня основания Города. Нужно поддерживать в подданных дух уваженья к традиции.
В честь Правителя Ураульфа в столице устроят праздник: сорок красивых девушек в лучших своих одеждах пройдут перед ним по площади. И пусть он выберет ту, что окажется краше других! По обычаю День красоты приходится на новолуние. А до этого времени осталось три смены светил».
* * *
Кажется, Ураульфа не радует День красоты.
Тайрэ его понимает. Он бы сказал советникам: День красоты не нужен. Сам Тайрэ может сразу сказать, на ком он готов жениться. Сколько он видел девушек — и на Севере, и на острове, — нет никого лучше Найи.
Но, может быть, это нечестно — приехать и сразу сказать: я хочу на тебе жениться? Ведь Найя долго болела и давно не была на людях. А тут прискакал Тайрэ… Она-то не выбирала!
Нет, он сделает по-другому. Он скажет: знаешь что, Найя! Садись на свою лошадку, и поедем с тобою в Город. Там такая большая ярмарка! Там много-много народу. Пусть тебя все увидят.
Посмотрят и удивятся: какая чудесная девушка! Не отводить бы глаза — все на нее любоваться! И один, и другой, и третий захотят на тебе жениться.
А ты посмотришь и скажешь: они хороши, не спорю. Но Тайрэ — самый лучший. Никто не сравнится с Тайрэ…
Нет, Тайрэ поступит не так.
Зачем говорить слишком много? Он скажет коротко, ясно и оглушительно тихо на языке травы то, что нужно сказать…
А вдруг она не поймет? Вдруг она не услышит?
И советники скажут: Тайрэ, зачем ты хитришь? Хочешь всех нас запутать? Ну-ка, иди выбирай жену на Дне красоты! Из тех, что могут пройтись по площади взад и вперед. И не стучат по булыжникам безобразными палками. И не боятся сделать неправильного движения.
Что ты стоишь, как дерево? Не видишь, какие красавицы?
Еще бы! С твоими глазами не сделать правильный выбор.
Мы сами скажем тебе, кто будет твоей женой: вон та, с четырьмя ногами!
…Тайрэ проснулся в поту. На Лосином острове всякое может случиться.
— Ты видел Креона?
Гимрон кивнул, глядя в сторону:
— Креон не пустил меня в дом. Просил передать, что занят.
— А остальные? Что ты мотаешь башкой? Говорить разучился?
— Они все отказались. Зурдак сказал, что наша усадьба — неподходящее место для дружеской болтовни. И с праздником Красного Духа лучше не горячиться: Ураульф запретил охотиться на лосей.