Жар-птичка повергла его в изумление. Нариан осторожно прикоснулся губами к сгустку живого света. Силы вернулись к нему, раны его затянулись. Он отпустил жар-птичку и двинулся следом за ней. И думал только о том, что скоро увидит Дариллу и они отправятся вместе на Вершину его горы.
* * *
Он слишком поздно разглядел птицееда.
Нариан убил его и в следующее мгновение не смел пошевельнуться. А потом побежал что есть силы и шептал на бегу: пусть Дарилла не умирает, пусть потерпит — совсем немного. Нариан принесет ей птичку — птенчика с пестрой грудкой, чтобы тот заменил ей жар-птичку.
Нариан просил так отчаянно, что Дарилла не умерла. Но она перестала светиться. И ее серебра не хватило, чтобы князь научился летать.
— Кто-нибудь видел Аль?
Аль уже не резвится, как раньше, и, встречаясь с нею глазами, не хочется улыбаться. Да она и не ищет встречи, смотрит только в себя. И еще она больше не плачет. Все читает Лунную книгу.
— Так где же все-таки Аль?
Сегодня все собрались в общей комнате за рукоделием: вышивают, поют. Аль поет лучше всех и считает за счастье выучить новую песню. Почему же ее здесь нет?
— Пойду посмотрю в ее келье. Может, опять читает?
Анриза почти бежит, накидка сползает с плеч. Странница спотыкается, на ходу ее оправляет. Накидка снова сползает. Нет времени с нею возиться, накидка падает в грязь. Анриза откуда-то знает: келья будет пуста.
* * *
Боль — единственный страж. Не очень сложный секрет. Так сделала ее мать. Так сделала ее тетка. Первая умерла. Вторую прокляли в ските.
Но выбор очень простой: либо так поступить, либо каждую ночь, каждый день, каждый вечер, каждую смену светил думать лишь об одном: у того, кто ее увидел, скоро не выдержит сердце.
И он никогда не скажет: «Позови меня, Аль!»
И никогда не придет, чтобы ее увидеть.
Да, выбор очень простой. И она хорошо наточила узкий каменный нож, которым срезают травы.
Главное — не закричать. Иначе могут услышать.
* * *
— Что ты делаешь, Аль? — Анриза кидается коршуном и что-то бессвязно бормочет. И слишком сильно сдавливает непослушную руку Аль (какое же у нее тоненькое запястье!). Аль разжимает пальцы. Противиться сразу двоим — и Анризе, и стражу клетки — сил не хватает.
И захлебывается от слез:
— Ты плохая, Анриза! Зачем ты мне помешала! Он уже умирает. Я не могу это вынести. Понимаешь ты? Не могу!
— Послушай меня, моя девочка! Послушай меня! Обещай: ты не станешь… этого делать… Даже думать об этом не станешь. Дай мне слово. Аль, дай мне слово — и я тебе помогу. Обязательно помогу… Подумай, что скажет Юрулла, если узнает…
— Приложи вот это к порезу. Хорошо помогает. — Юрулла стоит в двух шагах и смотрит, как травный платок, приложенный к ране Аль, набухает от крови.
* * *
Можно попробовать отыскать его по сновиденьям: Аль должна ему сниться.
Отражения будут размытыми — ведь он видел Аль только раз! Но даже такие, они непременно будут светиться. Нужно идти на свет.
— Странница — на мосту! Давненько мы здесь не встречались!
От неожиданности Анриза вздрагивает:
— Юрулла!
— Люблю разглядывать звезды. Отсюда их лучше видно. К тому же мне кажется, что тебе нужно в другую сторону.
— Но откуда ты знаешь?..
Юрулла не скрывает усмешки. Первая жизнь Анризы уже подходит к концу, а она наивна, как девочка до первой встречи с Луной.
— Анриза, ты ничего не умеешь скрывать. Твои мысли написаны у тебя на лбу. Но надо отдать тебе должное. Никто не придумал бы лучше. Правда, тебе будет трудно. Нельзя, чтобы Аль спала. Иначе ее сновидения будут сбивать тебя с толку. Пойду ее разбужу. Если понадобится, ты знаешь, как нужно меня позвать.
* * *
— Анриза! Не может быть! Ты правда его нашла?
— Анриза нашла его сны — протоптала туда дорожку. (Неужели Юрулла довольна?) Теперь тебе придется выйти на Бледный мост. Или — нет. Это очень страшно. Бедной Аль не под силу. То ли дело — хвататься за ножик.
— Юрулла, я выйду! Выйду!
— Разве ты не трясешься? Она не трясется, Анриза? Вот удивительно. Может, сны человека, этого неизвестного, привлекают тебя, как мушку привлекает росянка? Но ты не похожа на мушку. Или немного похожа?
Анриза жалостливо улыбалась: как Юрулла так может! Но Аль готова сносить все насмешки Юруллы — лишь бы та помогала!
— Ладно. Слушай меня. До полнолуния всего три смены светил. Надеюсь, он доживет. В полнолуние мы покажем тебе, как попасть в его сон. Он увидит тебя в лунном теле и поверит, что ты существуешь.
— Юруллочка! Дорогая!
Юрулла прикинулась раздраженной: что за глупые нежности?
* * *
— Ну, и что он сказал, когда ты пришла к нему в гости?
— Он… сказал, что любит меня… Сказал, я его спасла.
— Надо же! Экая новость! Мы с Анризой поражены. — Юрулла, не глядя на странницу, призывала ее в союзницы: — Анриза, ты посмотри! Судя по виду Аль, сновидец был не из робких. Или нет? Он ходил на цыпочках и сдувал с ее платья пылинки?
Аль слегка покраснела. Анриза тут же бросилась ей на помощь:
— Юрулла, ты знаешь: гость не может учить хозяина, как нужно себя вести. — Юрулла не скрыла насмешки: Анриза всерьез полагает, что «маленькая бедняжка» о чем-то переживает. А у той, вон, глаза сияют. Недаром она их прячет.
— И конечно, он был так занят, что не назвал свое имя — хотя проспал до полудня?
Аль прижала руки к щекам:
— Ой, я совсем забыла!
Юрулла откликнулась озабоченно:
— Ладно. Этот, как там его, сможет еще потерпеть. Теперь у него есть надежда. А в следующий раз перед тем, как протягивать руки, он назовет свое имя.
— Юрулла, он догадается?
— Даже ты способна что-то вычитать в книге. А у него, надеюсь, мозгов в голове чуть побольше.
Юрулла умеет светиться мягким прозрачным светом. В эти моменты Анриза испытывает к ней нежность. Ей даже порою нравится, как Юрулла ворчит.
* * *
Маленький теплый Ветер. Не Ветер, а Ветерок. Запутался в волосах. Аль подобрала волосы и вытряхнула его:
— Кажется, ты застрял.
Он тут же спустился к земле и начал тихонько дергать за подол ее платье. Лягушечья кожа надулась и пошла пузырями:
— Фу, как некрасиво. Какой же ты безобразник!
Аль легонько прихлопнула вздувающийся подол: