– Парни, а что вы привязались к Фандорину, других литературных героев больше нет, что ли? – спросила Людмила, когда Гарик и Макс слегка угомонились.
– Да где ж их взять, Милочка? Это у них там, на западе, и Эркуль Пуаро, и Шерлок Холмс, и Мегре, а у нас только майор Пронин и Фандорин, – откликнулся Макс.
– Ну, как же, а Евлампия, а Подушкин? Я, например, в последнее время Фандорина от Подушкина не отличаю, – сказала Людмила.
– Кто такой Подушкин? – скорчив озадаченную мину, спросил Гарик.
– Это герой Дарьи Донцовой, – включился в разговор Лекс.
– Ну, ты, блин, Лекс, даешь! Ты и Донцову читал? – съязвил Гарик.
– Гарик, не утруждай свой спинной мозг, мне легче перечислить чего я не читал, – ответил Лекс.
– Подождите, подождите, я так понимаю, Люсиль хочет вступить в наш элитный VIP-клуб литераторов? Но это невозможно! Категорически невозможно! Разве только, если «Алекс» официально пригласит Люсиль в наш клуб в качестве VIP-гостя, – вставил Макс.
– Люсьен, не беспокойтесь, если «Алекс» вам откажет, обращайтесь ко мне. Так что, ждем вас с рассказом на очередной «Большой игре», которая, кстати сказать, будет проходить у меня, – добавил Гарик.
– Гарик, я тут вспомнил, у меня же есть срочное неотложное дело, – после затянувшейся паузы сказал Макс и захлопнул свой ноутбук. Гарик, заглянув в пустую банку, вздохнул и захлопнул свой.
– Ну, что вы, пацаны, сидите-сидите! Пиво кончилось? Ничего, я сгоняю в ночной магазин! – съехидничала Людмила.
– Лекс, у твоей девушки редкий для блондинки юмор и очаровательное нахальство. Цени и береги её, а то отобью! – сказал с порога Гарик.
Графомания – это любовь к письму, о чем все сейчас благополучно забыли.
(Дарья Донцова)
Звонок входной двери выдернул меня из утренней дрёмы. Разлепив веки, глянул на часы. Ранний полдень, черт бы их всех подрал, кто бы это ни был! Вчера, верней уже сегодня я засиделся за бумагами до четырех утра. Впрочем, наверное, это опять детишки развлекаются, чума их раздери! Учили бы лучше уроки и мыли руки, а не шлялись бы по подъездам и чердакам. Закрыв глаза, я снова попытался уснуть.
Снова звонок. Чтоб вам!.. Открыл глаза. Осознав, что в квартире я один, и открывать дверь придется всё же мне, я поднялся, накинул халат, нащупал тапки и пошел к входной двери квартиры. Открыл дверь. На пороге стоял в фирменной куртке курьер службы DHL.
– Сэр Николас фон Дорн? – спросил курьер.
У меня ёкнуло сердце! Сэром Николосом фон Дорном звала меня только моя тетушка Синтия. Не говоря ни слова, я полез в барсетку и подал курьеру свой английский паспорт.
– Вам пакет, распишитесь, – курьер, получив подпись, быстро скатился с лестницы.
Оставшись один, я закрыл дверь. Отнес пакет себе в кабинет и положил его на письменный стол. Сам пошел в ванную, побриться и почистить зубы. Расчесываясь перед зеркалом ванной, осознал, что я просто тяну время – мне очень хочется взглянуть на содержимое пакета, но я боюсь, уж больно «оригинальные» у тёти презенты.
Вернулся в кабинет и взял пакет. На пакете тётушкиной рукой выведено по-немецки: «Сэру Николасу фон Дорн. Баронету. В личные руки». Мисс Синтия Борсхед, кузина моей покойной матери, в своем репертуаре – не упускает случая упомянуть мой титул баронета. Я люблю свою тётушку и прощаю ей её маленькие старушечьи страсти. Кстати сказать, это благодаря тётушке Синтии, я получил финансовую независимость – тетушка сделала мне подарок, организовала моей семье Карибский круиз на океанском лайнере класса «люкс» и подбросила мне задачку, решив которую я отыскал пиратский клад трехсотлетней давности. Так что, это благодаря тётушке, я могу теперь не браться за хорошо оплачиваемую, но скучную, работу. Нет, я не бездельник, я по-прежнему оказываю услуги по розыску сведений и артефактов, но теперь я могу выбирать, чем мне заниматься.
Вскрыл пакет. В пакете оказалась небольшая рамочка, под стеклом которой был листок бумаги с китайскими иероглифами. Иероглифы были выполнены кисточкой красной тушью. Мазки выписанные, казалось бы, небрежно, но сразу было видно, что они нанесены мастерской рукой. Наверное, какое-то изречение Будды, подобными листами приторговывают буддийские монахи. Что означали иероглифы, мне было не известно, в китайском я не силен. В глаза бросился иероглиф в конце текста – «Сокровище», «Драгоценность» или «Жемчуг». Я хорошо запомнил этот иероглиф после посещения с тётушкой китайской ювелирной лавки на острове Мартиника.
Порывшись в интернет-словарях, нашел иероглиф, стоящий пред иероглифом «Жемчуг». Им оказался «Черный». Правда, нашел я его не в китайском, а в японском словаре, но я думаю, что сути это не меняет.
«Чёрный жемчуг», по-видимому, именно это сочетание заинтересовало тётушку – тётушка считает себя гранд-дамой, поэтому носит только антикварные драгоценности. Я заглянул в пакет, в нем больше ничего не было – ни записки, ни письма. Странно! Похоже, тётушка мне подбросила очередную загадку. Загадка, ну, это по моей части!
Пересчитал иероглифы, набралось их на 31 слог. И в расположении иероглифов угадывалось что-то знакомое. Вот оно что, это не «китайская грамота», а японская Танка.
Ладно, по тексту пока всё, переводом займусь позже. Стал рассматривать рамку. Красное дерево, судя по текстуре и едва уловимому запаху – сандал. Если судить по трещинам лака, деревянная рамочка, безусловно, старая, как, впрочем, и картонка подложки. Но картон явно недавно переклеивали. Канцелярским ножом поддел картонку и вынул лист из рамочки.
Так, пожелтевшая бумага, по возрасту примерно столетней давности. На обратной стороне бледная надпись голубыми чернилами, выполненная каллиграфическим почерком по-русски.
На берегу Чулакана
Где ветер, сгоняя надоедливый гнус,
Летит над жилищем шамана.
Ждете ли вы кого, как прежде,
Загадочные чудесные черные жемчужины.
Ну, вот, и с переводом порядок, кто-то облегчил мне задачу. Смущало слово «Чулакан». В памяти всплыл ассоциативный ряд: Юкатан, Чичен-Ицу, Кукулькан. Это в Мексике. Понятно, в Танке идет речь о кладе или захоронении сокровища, предположительно, черного жемчуга на берегу какого-то Чулакана. Ну, это понятно, Карибский бассейн – одно из немногих мест, где добывают черный жемчуг.
Однако перевод Танки пока ничего не дает, никаких намеков на место положения клада, нет карты или ключа к ней. Упоминание в тексте жилища шамана – слабое утешение. Возможно, перевод фальшивый, надо будет заказать профессиональный перевод. Возможно, что текст или перевод – анаграмма, ребус, или шарада. Ну, этим можно заняться позже, займемся внешними признаками.