– Аристрат, я тебя тоже очень рад видеть! Все так же куролесишь поди? Ну что же вы тут стоите? Проходите скорей в дом! – сказал Хаггенми, жестом приглашая друзей войти.
Снаружи весьма невзрачный, внутри дом Хаггенми оказался очень уютным, чувствовалась женская рука.
– Родной, кто там пришел? – отозвалась из соседней комнаты упомянутая рука.
– Хамина, выходи! Сам старина Бум почтил нашу скромную обитель своим присутствием! – подмигивая карлику, сказал Хаггенми.
Из комнаты, мягко и дружелюбно улыбаясь, вышла женщина, одетая в темное платье. Она была столько же стройна и высока, сколь ее муж толст и низок.
«Прямо позитив и негатив», – подумала Веруника.
Хамина и Бум тепло поприветствовали друг друга.
– Неужели это сам великий Аристрат? – картинно всплеснув руками, воскликнула женщина.
Аристрат горделиво выпятил грудь, но, заметив насмешливый взгляд Хамины, сразу сдулся и нахмурился.
– Ох, прошу, не обижайтесь на меня, я неудачно пошутила и ни в коей мере не хотела вас обидеть, – быстро сказала Хамина и дотронулась своей тонкой изящной рукой до покрытых грязью пальцев Аристрата, от чего тот моментально покраснел, как перезревший помидор.
– Чего стоим на входе? Пожалуйте к столу, гости дорогие! Моя жена прекрасно готовит, – Хаггенми повел всех в комнату.
– Не буду спорить, – отозвался Бум. – Лучшего кулинара, чем дорогая Хамина, я никогда не встречал! А ведь я достаточно долго живу и многое повидал!
– Прекрати, Бум! Что за грубая лесть? Ты сам готовишь ничуть не хуже, чем я, – смеясь, возразила Хамина. – А где-то даже и лучше.
– Ну это уж сказки, дорогая моя, – мягко ответил Хаггенми.
Все уселись за большой прямоугольный стол из светлого дерева. Посреди него стояла ваза с цветами, слишком яркими, чтобы быть живыми.
Веруника протянула руку и дотронулась до лепестков. Да, так и есть, искусственные.
– С моей могилы, – проследив за рукой девочки, прокомментировала Хамина. – Мой дорогой Хаггенми специально спустился на землю, чтобы принести их.
Веруника резко отдернула от цветов руку. Подумав, что это выглядело не слишком вежливо, она извинилась. Но присутствующие отнеслись к происходящему вполне спокойно.
– Ничего страшного, девочка. Пока ты жива и в твоем теле пульсирует кровь, ты не сможешь понять загробной романтики, – успокаивая Верунику, сказал Хаггенми.
К столу подошла Хамина, держа в руках большой серебряный поднос, прикрытый крышкой из непрозрачного стекла.
– Утка с апельсинами и маруккой, – сказала она, поставив поднос на стол и сняв крышку. – Веруника, попробуй, в твоем мире марукка не растет!
Веруника еле сдержала слезы. Она вспомнила утку своей мамы и снова почувствовала, как сильно соскучилась по дому. Усилием воли ей удалось загнать рвущиеся наружу слезы обратно и улыбнуться.
– Да, спасибо, я с удовольствием попробую.
Едва Хамина начала накладывать еду на белоснежные тарелки, как с лестницы, ведущей на второй этаж, послышался гулкий звук тяжелых шагов.
– Сыночек, ты как раз вовремя, садись за стол, – пропела Хамина. – И не забудь поздороваться с гостями!
Веруника с большим трудом сдержала возглас. Со второго этажа к ним спускался сутулый гигант с толстыми щекам и глазами без единой мысли. У него были пудовые кулаки и цыплячьи ножки. Добротой от него даже не пахло, скорей всего он этого слова даже и не знал. И судя по не изуродованному интеллектом лицу, этот субъект вообще мало что знал.
– Познакомьтесь, это Лурик, наш сын, – произнесла Хамина полным гордости голосом.
Лурик, не удостоив гостей своим вниманием, тяжело плюхнулся на стул и, нагло забрав порцию Аристрата, начал жевать утиное мясо, при этом громко чавкая. Аристрат аккуратненько отодвинулся подальше. Он всерьез опасался, что голодному Лурику может прийти в голову, что сидящий рядом дяденька вполне съедобен.
Любимому сыночку Хамины было глубоко плевать на опасения Аристрата, он ел, а думать и есть одновременно – это удел каких-нибудь там Цезарей, которые от такой многозанятости долго не жили, в отличие от Лурика, который явно затруднился бы сказать, сколько ему лет.
Веруника наблюдала за ним с бескрайним удивлением и с такой же бескрайней брезгливостью. У Роксаны Александер появился сильнейший конкурент. Можно сказать, Лурик устроил ей полный нокаут.
– Не обращай внимания, – негромко сказал Верунике Аристрат, – он дебил.
– Аристрат! Единственный дебил в этом помещении – это ты! – нахмурился Бум.
Хаггенми сделал вид, что ничего не заметил. Видно, он и сам понимал, что его отпрыск далек от идеального розовощекого карапуза. Хамины, к счастью, в этот момент в комнате не было, она вышла на задний дворик за лепешками.
Веруника хотела поинтересоваться, почему они хранят лепешки на заднем дворе, а не в доме, но решила пока придержать свое любопытство и спросить потом это у Бума. А то мало ли что! Это они тут все уже мертвые, им все равно, а Веруника все еще была живой и хотела оставаться такой как можно дольше.
Ужин прошел вполне нормально, если, конечно, не считать Лурика, который, сожрав четыре порции мяса, решил поиграть и стал дергать Аристрата то за волосы, то за одежду.
Аристрат, в конец задерганный, но справедливо опасавшийся протестовать против такого внимания, тихо сидел на стульчике, похоронив надежду поесть. Веруника, искоса на него поглядывая и сдерживая улыбку, все же пожалела друга и незаметно спрятала одну из лепешек.
– С чего вдруг вы в Город пришли, Бум? Ты же его всегда терпеть не мог, – наконец догадался спросить Хаггенми.
– Ребенка надо домой отправить.
Веруника, уже вошедшая в тот возраст, когда люди злятся, когда их «ребенкают», громко фыркнула.
– Еще она с бабушкой хотела увидеться, – добавил Бум, обсасывая утиную косточку.
– Семейные узы – это хорошо, – одобрительно кивнул Хаггенми. – Про семью ни в коем случае забывать нельзя.
Верунике показалось, что она уже слышала от кого-то подобные слова.
– Когда отправляетесь? – спросила Хамина.
– Завтра утром.
– Наверно, приятно будет поспать не под открытым небом, – подмигнула женщина.
– Мне-то что, – пожал плечами Бум, – я привыкший, а вот эти двое…
Аристрат мгновенно вознегодовал, забыв даже про дергающего его Лурика.
– Это ты-то привыкший? Как бы не так! Сидишь в своем кукольном теремке, нос наружу не высовываешь!
Карлик после такого нелестного высказывания о его доме шумно задышал и начал наливаться краснотой. Веруника подумала, что если он снова взбесится, ночлег в этом доме явно отменится. Но хозяева отреагировали вполне спокойно. Не дожидаясь, пока Бум превратится в тайфун, Хаггенми щелчком пальцев отворил входную дверь, а его жена даже ухом не повела. Она была занята – вытирала своему огромному чаду нос платком, размеру которого позавидовала бы и простыня.