«Ну вот опять! Когда это кончится?»
– Миленькая курточка, – протянула Веруника.
Роксана просияла от удовольствия, но на дне ее глаз до сих пор плескалось недовольство из-за того, что пришлось долго ждать. Она пустилась в долгий рассказ, который был похож на все предыдущие.
– Мы долго ходили по всем магазинам, центральная улица ведь большая, – небрежный тон, – нет, огромная! И магазины там дорогие! Так вот, в одном из магазинов я увидела ее, то есть куртку. Да, конечно, мама сказала, что она дорогая, но ведь у меня должно быть все самое лучшее…
Веруника едва не застонала и постаралась отвлечься и подумать о чем-то своем, при этом сохраняя внимательный и заинтересованный вид. Девочка всегда так делала, когда не хотела кого-то слушать, но боялась обидеть.
– Роксана, солнышко, неприлично держать гостей на пороге! Я тебе сто раз об этом говорила, – прозвучал из гостиной приятный добродушный голос.
В коридор вплыла полная белокурая женщина с вечной улыбкой на губах.
Миссис Александер всегда пребывала в лучезарном настроении, улыбка никогда не сходила с ее лица. Вокруг глаз мелкой сеточкой разбегались тонкие морщинки, от чего глаза казались еще добрей.
Веруника не понимала, в кого Роксана уродилась такой – на свою мать она была похожа лишь толщиной, но никак не характером. Даже на мистера Александера, своего отца, она была ни капли не похожа. Он был милейшим человеком, всегда всем помогавшим.
Порой Веруника думала, что Роксана – приемный ребенок. «Наверняка, – рассуждала девочка, – ее настоящие родители какие-нибудь жадины, у которых есть маленький и никому не нужный ресторанчик в самом бедном районе Лондона».
– Проходите, проходите, – пела миссис Александер, – у меня есть чудесный томатно-сливочный суп, и скоро будет готов яблочный пирог с корицей!
Веруника улыбнулась. Она любила яблочный пирог миссис Александер, и даже кислая мина Роксаны не могла омрачить предстоящее наслаждение.
Все прошли в гостиную. Стол уже был накрыт. Вкусно и как-то по-домашнему пахло помидорами и горячими сливками.
Роксана умостилась напротив Веруники. По ее подленькому выражению лица читалось, что сделано это было неспроста.
Она наверняка хотела повторить свой излюбленный трюк: тихо пинать ногами Верунику, чтоб потом радоваться, слушая, как ее ругает мать, если вдруг она не сдержится и в отместку за пинок швырнет кусок хлеба в обидчицу.
– Знаешь, Маргарет, – сказала миссис Александер, – я подумываю отправить Роксану на следующий учебный год в школу Святого Патрика. Говорят, там прекрасная дисциплина и отличные педагоги. Домой отпускают только на каникулы!
Услышав это, Роксана замерла с открытым ртом. Веруника обрадовалась – хоть что-то, оказывается, может заставить Роксану замолчать и забыть о баловстве.
– Мама! – истерически взвизгнула она так, что в буфете тренькнули хрустальные рюмки. – Не поеду я в эту тупую школу! Не хочу я там целый год сидеть! Я повешусь, нет, вены перережу! Не надо мне никакого тупого Паприка!
– Не тупого Паприка, а Святого Патрика, – пробормотала миссис Александер, прервав на секунду поток воплей своей дочери.
Но тут же последовал новый виток истерики. Роксана топала ногами, кричала, слезы градом катились по ее покрасневшим щекам.
Веруника поморщилась. Она ненавидела истерики, особенно при свидетелях. Зачем выставлять напоказ проблемы и ссоры в семье. Ее родители никогда не ругались, если рядом был кто-то посторонний, и даже при Верунике старались не выяснять отношения.
Но Роксана всегда скандалила при приличном скоплении людей, чтоб все слушали, а потом жалели ее: она всегда старалась представить дело так, что обидели именно ее. Но сейчас ей было не до свидетелей. Похоже, она действительно была сильно расстроена тем, что отныне дома она будет появляться лишь на каникулах. А уж слово «дисциплина» вообще вызывало у нее судороги лицевых мышц.
– Нет! Нет! Нет! Не поеду! Лучше умру! Нет! Неет! – бесновалась Роксана.
Миссис Александер быстрее пули соскочила со своего места и, схватив дочь за ворот кофты, потащила ее, упирающуюся изо всех сил, наверх.
Мама Веруники покачала головой.
– Как хорошо, что мы тебя не баловали, – тихо сказала она.
Веруника улыбнулась. Она знала, что даже если бы ее и баловали, она бы все равно не вела себя так.
Со второго этажа доносились крики, рыдания и плеск воды. Видимо, миссис Александер пыталась заставить дочь умыться, но заставить Роксану делать что-то, что она не хочет, было не самым легким делом. Они были наверху уже двадцать минут, но крики все не прекращались.
Все это время Веруника и ее мать сидели молча, придумывая предлог, чтобы поскорее раскланяться и уйти.
Но внезапно все стихло, а потом на лестнице раздался бодрый топот, и в гостиную влетела Роксана. Нос ее опух, а глаза были красными и будто воспаленными.
– Мама пообещала на выходных купить мне новый кукольный дом!
«Понятно теперь, чем ее успокоили».
Следом вошла миссис Александер, улыбаясь виновато и смущенно, виновато пожала плечами и пошла на кухню за пирогом.
После пирога девочек отправили играть в детскую. Веруника еле-еле выдержала эти полтора часа: Роксана, как обычно, с пеной у рта доказывала, что ее игрушки лучше, чем у Веруники. Впрочем, та уже привыкла и не обращала на это внимания, лишь изредка поддакивала, чем еще сильней раздражала Роксану.
– Мам, а почему она так себя ведет? – спросила Веруника, когда они с мамой поднимались на промерзшее крыльцо своего дома.
– Не знаю, детка. Может, дело в характере самой Роксаны, а может, родители ее плохо воспитывали… Хотя мне не хочется на них наговаривать, – она лукаво подмигнула дочери.
Веруника засмеялась и вошла в дом.
На кухне что-то гремело, потом послышался звук разбившейся тарелки.
Веруника переглянулась с мамой. В глазах обеих плескалось беспокойство.
– Майк? – с тревогой в голосе крикнула мама, стягивая с шеи полосатый шарф.
Отец Веруники тут же выбежал в коридор, судя по звуку – разбив по дороге еще что-то. В коридор он вошел, держа в руке скворчащую сковородку с аппетитно пахнущими кусками говяжьей вырезки.
– Что-то случилось? Ты такая бледная, – спросил он у жены.
Она обернулась на дочь, потом посмотрела на Майка и произнесла:
– Мне показалось… Я сама не знаю, что мне показалось. Я просто думала, что ты вернешься позже. А мясо откуда? Я же вчера утку готовила.
– Утку я только что доел, а вырезку я купил у мистера Джонса в «Мясном домике», ему сегодня рано утром привезли столько свежайшей вырезки, что он не знает теперь, куда ее девать – все холодильники в магазине заполнил! Он боится, что не сумеет все продать, вот и снизил цену ниже некуда!