— Других итальянских сортов мы не возделываем, но у нас в коллекции есть итальянское вино «Марсала Флория» 1865 года, правда, это вино оригинальное, привезенное из Италии и находится у нас на многолетней выдержке в подвалах.
— Да, это вино с Сицилии, оно должно быть очень сладкое.
— Да, и это вино спасло Англию.
— Англию спасло вино с Сицилии? Это забавно.
— Но ведь вы знаете, что англичане очень любят портвейн, мадеру и херес?
— Да.
— В английском климате у людей развивается сплин, болезнь весьма специфическая.
— Да, да, конечно, хандра и апатия.
— Да, поэтому жизнь англичан зависела от портвейна в прямом смысле слова, даже больным прописывали пять рюмок портвейна в день.
— Ну, предположим, и что?
— Во время правления Наполеона Испания и Португалия находились под контролем Франции и поддерживали континентальную блокаду Великобритании. Англия оказалась в ужасном положении. Наполеон как француз прекрасно осознавал, что такое оставить англичан без вина. Можно сказать, что это была психологическая атака французов против англичан.
— Никогда бы не подумал, что все так…
— Да, так вот англичане нашли заменитель мадере и портвейну в лице марсалы.
— Но ведь Наполеон контролировал Италию, а как же блокада?
— Макс, но ведь мы говорим о Сицилии, не зря ведь это вино появилось именно там. Англичане при помощи местных жителей наладили контрабандные поставки марсалы в Англию.
— Да, вы знаете, это очень интересно, но я бы хотел узнать больше об алеатико.
— Да, да, конечно, извините, я люблю углубляться в историю, так вот у нас много сортов винограда, конечно, французские «Каберне», много португальских — «Вердельо», «Альбильо», «Серсиаль», «Мурведр», но из Италии только «Алеатико».
— Значит, только «Алеатико».
— Да.
— «Негроамаро», — почти полушепотом проговорил Макс.
— Что вы говорите?
— Это второе название алеатико, так называют его в Италии.
— Да, вы знаете, если вам это будет интересно, сорт удивительно хорошо прижился, по всей территории бывшего Советского Союза.
— То есть вы хотите сказать, что алеатико не только вы выращиваете?
— Нет, вот, например, в России, на реке Дон, раньше делали вино «Донской букет», это десертное вино полностью из алеатико. Возможно, сейчас его и не производят, но лоза там точно осталась.
— Очень интересно, а еще где?
— Пожалуйста, Узбекистан, район Бухары. Для производства мускатов использовался сорт «Алеатико», далее Казахстан выращивает алеатико, Киргизия для производства мускатов культивирует алеатико, это все среднеазиатские республики бывшего СССР.
— И это опять единственный итальянский сорт.
— Да, единственный.
— Просто фантастика.
— Хорошо, но я думаю, нам пора попробовать алеатико на вкус.
Максу показали вино «Алеатико „Аю-Даг“ Слезы Христа». Макс взял бокал, покрутил его вокруг своей оси и сделал внушительный глоток, ожидая от всех своих органов чувств мгновенный ответ. Мощная алкогольная волна прошла через все тело, раздражая небо, пищевод и умиротворяя желудок.
— Это же десертное вино! — вскрикнул Макс.
— Да, конечно.
— Я просто не ожидал.
— Вам не нравится?
— Нет, это восхитительно, но просто я…
— Вы не готовы оценить вкус.
— Возможно, а сухое из этого сорта вы не делаете?
— Нет. Слишком сладкое для вас?
— Не знаю, я не очень привык к таким винам: знаете, у нас в ресторанах подают только сухие вина.
— Тут позволю себе с вами не согласиться, именно в ваших ресторанах подают наши вина.
Макс был не то чтобы удивлен, а скорее шокирован.
— Вы имеете в виду, во Франции?
— Да, пожалуйста, мы обнаружили наши вина в ресторане Алана Дюкасса, в его «Луи 15» в Монте-Карло.
— Нет, мне все равно нужно время, чтобы понять такое вино, — Макс взял в руки бутылку и начал тщательно изучать этикетку.
— А здесь внизу что написано?
— Tears of Crist.
— Лакрима Кристи.
— Да, Лакрима Кристи, что значит Слезы Христа.
— И вы всегда делали его из алеатико?
— Да, всегда.
— Это странно, у меня на родине используют другой сорт.
— У нас до сих пор в энотеке хранятся бутылки урожаев 1894-го, 96-го, 97-го годов.
— А почему именно этих годов?
— Не могу вам сказать, боюсь, что этого уже никто не помнит, у нас ведь более миллиона бутылок на хранении.
Макс был поражен тем, что услышал. Алеатико появилось здесь, в Крыму, в 1830 году. В этом году еще не было никакой Италии. Гарибальди и патриоты объединят страну только через 30 лет, а в далекой и такой непонятной России уже кто-то выращивал алеатико.
— Не каждый итальянский винодел знает про этот сорт, а вы уже почти два столетия его выращиваете и делаете «Слезы Христа».
— И не только, мы добавляем алеатико в наш лучший портвейн и в очень редкое вино «Мускат черный».
— Мускат черный.
— Да, это редчайший вид муската, он омолаживает кровь.
— Что это значит?
— Мы единственный завод в мире, который делает красный мускат; во всем мире делают белый мускат и мускат розовый; известно большое количество винограда мускатных сортов, но они все дают белые и розовые вина, а мы делаем мускат красный.
— Я могу его попробовать?
— Конечно.
Гид повела Макса по подвалам «Массандры». Макс увидел бутылки XIX века и даже несколько десятков бутылок конца XVIII века.
— Неужели они еще живы?
— Да, мы им создали идеальные условия для жизни, и потом это крепленые сладкие вина, они почти бессмертны.
Макс взял бутылку, на которой краской был нанесен год — 1775, с трудом можно было прочитать, что это испанский херес дела Фронтера.
— Не каждому дано подержать ее в руках.
— Ах, да, сеньора, я благодарю вас.
— Мы собираем библиотеку вина, энотеку, мы сохраняем для мира его вкусы и запахи.
— А как вы сохраняете такие старые вина?
— Мы меняем пробки каждые четверть века.
Максу очень понравились подвалы и туннели Массандры. Все здесь было покрыто плесенью веков и смрадом таинственности. Такой монументальности он не видел нигде. Вот как раз здесь и должны находиться подвалы дьявола.