А если я зря ищу в письме скрытый смысл? Вдруг некто на самом деле предупреждает нас о том, что держать Веру в доме опасно? Почему? Да потому что она воровка, мошенница или больна туберкулезом, не говоря уже про гепатит и СПИД.
Пока не ушло время, я решила поговорить с охранниками. Быстро переоделась, спустилась вниз, тихонько вышла из дома и прошлась до ворот пешком. Мальчики в камуфляже посмотрели на меня с крайним удивлением.
– Полина Андреевна, у вас машина сломалась? – поинтересовался один из них.
– Нет, я пришла поговорить с вами. Кто-нибудь посторонний был сегодня в поселке?
Парни переглянулись и сказали в унисон:
– Нет.
– Вы в этом уверены?
– Ну, домработница к вам прошла, – процедил высокий брюнет, – так она уже не в первый раз сюда приходит.
– А с чего вы взяли, что женщина, которая пришла к нам, именно домработница?
– А кто еще? Не подруга же ваша, – усмехнулся охранник по имени Дима.
– Я вашу подружку хорошо знаю, – вторил ему напарник, – такая шикарная блондинка. А эта… достаточно разок взглянуть на нее, и сразу ясно, кто она такая.
– Вот именно, глаз у нас уже наметанный. Прислугу от гостей мы безошибочно отличаем.
– Ну, вот что, хватит мне зубы заговаривать!
– Да мы и не заговариваем…
– Полина Андреевна, если вы пришли сюда, чтобы задать эти вопросы, значит, что-то случилось? – догадался брюнет.
– Вас ограбили? – предположил русоволосый.
– До этого дело, к счастью, не дошло. Значит, так, мальчики, я понимаю, что мировой кризис докатился и до Горовска, поэтому лишний шанс заработать никто не упускает…
– Это вы к чему клоните?
– Не перебивайте! Вы или ваши сменщики злостно нарушили должностные инструкции. Сначала разгласили конфиденциальную информацию о жильцах, а затем пустили в поселок постороннего человека. Если я сообщу об этом вашему начальству, то оно не станет разбираться, кто конкретно это сделал, вас всех уволят без выходного пособия. Такой случай уже был пару лет назад.
– Полина Андреевна, ну мы правда ничего не нарушали!
– Я же просила не перебивать меня! – прикрикнула я, но дальше перешла на спокойный тон. – Мне нет особой радости от того, что с завтрашнего дня здесь будут дежурить другие люди, поскольку тогда я совсем ничего не узнаю. К тому же нет никакой гарантии, что новые охранники будут лучше старых. В общем так, вам двоим предоставляется счастливый шанс не только реабилитировать себя, но и заработать.
– Это как? – заинтересовался брюнет Дима.
– Вы поговорите со всеми своими сменщиками и во время дружеской беседы узнаете, кто интересовался нами и нашей новой домработницей. Меня интересуют приметы этого человека, номер его машины, в общем, все-все-все… Добудете информацию, получите за нее приличное вознаграждение. Ясно?
– А если мы ничего не узнаем?
– Тогда грош вам цена. Работа в охране не для вас.
– Ладно, мы все поняли, будем стараться, – сказал Дмитрий, явно мотивированный обещанным вознаграждением.
– Вот это правильно. Жду вашего звонка, – сказав это, я развернулась и пошла домой.
Вера наводила порядок в кладовке. Почувствовав мой взгляд, она оглянулась и спросила:
– Что-то не так?
– Вера, оторвитесь, пожалуйста, нам надо поговорить.
Прошкина поставила пустую банку на полку и пошла за мной в гостиную кантри с самым понурым видом.
– Присаживайтесь, – сказала я, и домработница послушно опустилась в кресло. – Скажу вам сразу, у меня нет никаких претензий к тому, как вы работаете. Речь пойдет исключительно о ваших проблемах. Вы сами ничего не хотите мне рассказать?
– Нет, вы и так все знаете. Мне добавить нечего.
– Ладно. Тогда я повторю свой вопрос – вы были вчера в бассейне?
– Это так важно?
– Да, потому что за каждым вашим шагом следят.
– Вы хотите сказать, что нам и в бассейне кислород перекроют? Но администрация не вправе лишить нас занятий по платному абонементу, по крайней мере, пока он не закончится. А я его только на этой неделе купила. У нас с Мишей еще весь месяц впереди… Нет, я думаю, такого не случится. В «Зените» такие люди хорошие работают, с таким пониманием относятся к нам. Знаете, нас даже пропускают на территорию спорткомплекса через служебный вход, потому что так мы минуем лестницу.
– Вы хотите сказать, что заходите не через центральные ворота, а совсем с другой стороны?
– Да, – подтвердила Вера, даже не подозревая, как важна для меня эта информация, ведь теперь мои подозрения в ее неискренности начали таять.
– Скажите, когда Мише был поставлен диагноз ДЦП?
– Уже в роддоме. Меня даже спрашивали, не откажусь ли я от ребенка, ведь официально я не была замужем. Я ни секунды не раздумывала, сразу сказала, что не откажусь. Конечно, в глубине души была надежда, что диагноз не подтвердится, что мальчик здоров, но чуда не произошло. Первые месяцы я только и думала о том, за что мне такое наказание, а потом приняла болезнь Миши как данность, и мне стало легче. Когда мама была жива, она меня всячески поддерживала, – сказала Вера и смахнула слезу.
Если она сейчас нагло врала мне, то я была готова признать, что совершенно не разбираюсь в людях.
– Где вы жили до того, как переехали в центр Горовска?
– На Локомотивной улице.
– Какие у вас там были отношения с соседями?
– Нормальные, и на новом месте тоже были нормальные отношения с соседями, до недавнего времени.
– И все-таки, может, кто-то из ваших старых знакомых затаил на вас зло и разыскал по новому адресу?
– Не думаю, – пробормотала Прошкина, но, наткнувшись на мой взгляд, повторила более уверенно: – Нет, мы там ни с кем не конфликтовали.
– Скажите, у Миши были какие-нибудь травмы? Ну, допустим, он упал, получил сотрясение мозга?
– И вы туда же, – обиделась Прошкина. – Я никогда не поднимала на Мишу руку.
– Вера, отвечайте конкретно на мой вопрос.
– Нет, никаких травм у моего сына не было. Нам и без того болячек хватает. Полина, а почему вы об этом спрашиваете?
– Это не праздный интерес. Вера, вам потребуется мужество, чтобы услышать то, что я вам сейчас скажу.
– Полина, говорите, я ко всему готова.
– Мужчина с удостоверением сотрудника милиции побывал не только там, где вы работали. Он приходил и туда, где вы сейчас живете, и поведал о вас старушкам одну очень некрасивую историю, – сказала я, обдумывая, как бы ее помягче преподнести Прошкиной.
– Какую историю? Не понимаю, о чем вы…