— Вадим Владимирович мне такого указания не давал, — заупрямилась дама.
— Вадим Владимирович уполномочил меня проверить юридическую грамотность ведения всех дел организации. Будьте добры, выполняйте распоряжение.
Дама надулась, но папку с личными делами мне дала. Как ни хотелось мне быстрее уйти с добычей, я все-таки заставила себя проверить содержимое папки. Так и есть. Личные дела уволенных сотрудников она мне так и не дала.
— Я же просила все личные дела! — рявкнула я. — Саботируете распоряжение руководства? Не понимаете, что именно несоблюдение статьи закона при увольнении является нашим самым уязвимым местом? А если было нарушение, если уволенный подаст в суд, как вы думаете, чья голова полетит первой? Правильно, ваша.
Кажется, я говорила убедительно. По крайней мере, требуемое все-таки получила. Плюхнула пухлые папки на стол в своем кабинете и погрузилась в изучение. Для начала следовало все-таки выполнить свою работу, поэтому я бегло просмотрела правильность оформления личных дел и добралась наконец-то до стопки документов уволенных. Нужная мне папочка лежала внизу. Безликая, отвратительного качества черно-белая фотография, личные данные. Степы в кабинете не было, я быстро переписала адрес и телефон. Незнакомый мне район, почти пригород, кажется, частный сектор. Ничего, созвонимся, найдем. Если человек сильно обижен на уволившее его начальство, он не станет деликатничать и молчать. На данный момент только уволенный юрисконсульт может помочь мне найти слабое звено в бизнесе Синдяковых. Значит, ехать надо сегодня, по горячим следам.
Я с трудом дождалась окончания рабочего дня. Телефонный номер не отвечал, придется явиться без приглашения. Домой решила не заезжать, чтобы успеть найти нужный мне дом засветло. В бардачке машины у меня валялась карта города. Я развернула ее и стала искать Третью Песочную улицу. Найти ее оказалось нелегко, она и правда находилась в частном секторе, и располагалось на ней всего четыре дома. Это на карте. Действительность же оказалась еще неприятнее. Частный сектор начинался на границе города, за трассой. Дороги не заасфальтированы, колеи пробиты тяжелыми машинами. Хорошо, что давно не было дождя, не хватало еще сесть на днище в этом безлюдье.
Уже полчаса колесила я по колдобинам, а таблички с нужной мне улицей все не попадалось. Какой-то мальчишка объяснил, что надо добраться до заброшенного кладбища, обогнуть его справа, подняться в гору и уже там искать все три Песочные улицы. Кладбище я нашла, но обогнуть его справа можно было только по узкой пешеходной тропинке. Пришлось бросить машину. Только через час блуждания по кривым улочкам я увидела криво нацарапанную на заборе надпись: «3-я Песочная». Первый дом, второй… и все. Дома № 3, указанного в адресе, не было. Вот это да! В тот же момент мне стало неуютно. На улице смеркалось, но свет в окнах не загорался. Странное место.
Я набралась смелости и постучала в калитку дома, на заборе которого было нацарапано название улицы. Может, хозяева подскажут, куда делся третий дом и где проживает его хозяин? На стук никто не отозвался, я рискнула открыть калитку и тут же отпрянула назад — прямо на меня кинулась огромная псина, помесь овчарки с дворнягой. Кинулась молча, не предупреждая, оскалив клыки. Чудом я успела закрыть калитку, налегла на нее плечом. С внутренней стороны брякнула щеколда, и тут же шаткую дверцу сотряс мощный толчок. Я отскочила. Если соскочит щеколда, калитку я не удержу, а так хоть убежать успею. Но оставался еще один дом, и я не могла уйти просто так. Во второй раз этот путь проделать я уже не смогу, так что надо идти до конца. Пес перестал бросаться на забор, только досадливо и громко фыркал. Скорее всего, он был на цепи или просто хорошо выдрессирован: прогнал незваного гостя, и ладно.
Наученная горьким опытом, я не стала заходить во второй двор, просто взяла палку и стала стучать по забору. Есть тут живые люди или нет? Калитка открылась внезапно и бесшумно, передо мной стоял вконец опустившийся тип в драной майке и линялых семейных трусах. Он стоял молча и пристально вглядывался мне в лицо. Я уже собралась задать ему свой вопрос, как он охнул, закрыл голову руками и закричал хриплым срывающимся голосом:
— Отыдь, отыдь, проклятая! Да сколько являться мне можно? Уж скорее забрала бы, чем мучить, смертушки, смертушки дай!
Я невольно оглянулась, нет ли за моей спиной смерти с косой. Все ясно, белая горячка. Ну, этот мне ничего не скажет, пора уходить. Внезапно пьяница упал на колени и пополз ко мне, простирая руки и бормоча слова молитвы, мне стало по-настоящему жутко. Было такое впечатление, что где-то я уже видела это лицо, искаженное болезнью и пороком. Может, на полотнах русских художников, увлекавшихся образами русской бедноты? Не помню. Я повернулась и побежала прочь.
Теперь ориентироваться было легче, я напрямую бежала к оставленному авто. Оказывается, подъехать к дому можно было и на машине, парнишка ошибся. Чтобы срезать путь, решила не огибать старое кладбище, а пройти прямо по нему, забор был ветхий, местами вообще отсутствовал. Кажется, за мной никто не гнался. Я немного успокоилась. Как, оказывается, может напугать в незнакомом безлюдном месте опустившийся пьяница! Сердце до сих пор билось рывками, ладони взмокли. Внезапно позади себя я услышала шорох. Показалось? Нет, похоже на тихие крадущиеся шаги. Лучше обернуться. Я досчитала до трех и резко повернулась — никого, только ветка сирени шагах в десяти от меня качается. Наверное, птичка взлетела. Птичка не птичка, можно успокаивать себя как угодно, однако даже самому отважному герою в сумерках на кладбище, наверное, жутковато. И чего я вздумала идти напрямик? Теперь шаги и шорохи слышались мне отовсюду. Наплевав на чувство собственного достоинства, я понеслась к просвету, обозначавшему выход, быстро преодолела пространство и вылетела прямо к своему родному «Мини Куперу».
Только отъехав на приличное расстояние, я перевела дыхание. Что это было? Адрес несуществующего дома, прекрасно выдрессированный пес хозяина жалкой лачужки, сумасшедший, видящий в каждом не то смерть с косой, не то ангела, шаги на кладбище… А они были, это не плод воображения, кто-то действительно следил за мной, и, может быть, гораздо раньше, чем я обнаружила. Стечение обстоятельств? Мистификация? Или, сама того не подозревая, я из охотника превратилась в дичь и кто-то ведет игру более тонкую, чем моя? Так ничего и не решив, я загнала машину во двор. Досталось сегодня бедняжке. Пыльная, чумазая, пару раз днищем стукнулась. Придется завтра встать пораньше, заехать на мойку. А это что? На пыльном капоте пальцем было выведено слово, даже не слово, а имя: «Элла».
Арише решила ничего не говорить. Старик и так мается, а теперь вообще из дома не выпустит. Но кто же узнал мою тайну и с которой из Элл меня связывают? С Эллой-наркоманкой, Эллой журналисткой, Эллой-шантажисткой? Тоник не мог меня вычислить, наркоманы, конечно, хитрые, но перед тем, как сесть в машину, я всегда убеждалась, что никого из его тусовки нет поблизости. Синдяков-старший практически не выходит из дому, совсем потерял голову от страха перед жуткой болезнью.
Марина? Может быть. Она умна и не настолько наивна, как кажется при первом знакомстве. Она знает мое настоящее имя, она могла увидеть связь между нашим знакомством и неразберихой, происходящей у них в доме. Ее могло насторожить мое чрезмерное рвение и участие в ее судьбе. И, наконец, Вадим. Единственный в семье, против кого я не предпринимала никаких шагов до того момента, когда он пригласил меня поработать в «Седьмом небе». И даже сейчас мне нечего было предъявить ему, даже сейчас против Вадима не было никаких порочащих его фактов и доказательств. Слухи? Разговоры? Намеки? Нет, это не Вадим. Он сам пригласил меня поработать на него, он почти не интересуется мной, у него и так в последнее время хватает забот. Тогда кто?