— Мне очень жаль, Изи, — сказала Энна. — Я не могу его отпустить. Я пыталась. Но это так больно и кажется таким неправильным, и я боюсь, что тогда от меня вообще ничего не останется…
Изи тоже глубоко вздохнула и тихо спросила:
— Что же нам делать?
Энна покачала головой. Она знала только, что не желает отступать, не хочет стать невольницей, как с Сайлефом, и не хочет попасть под власть огня, как на поле боя. Девушка посмотрела на Финна, и его глаза сказали ей так много, что она пошатнулась. Финн верил ей. Он ничуть не сомневался: если Энна считает, что ветер ей не поможет, значит так оно и есть и она найдет какой-то другой путь.
— Я тебя не стою, — сказала она Финну.
А он вдруг добродушно рассмеялся и воскликнул:
— Энна! — как будто она отпустила забавную шуточку.
Фахил присел на корточки рядом с Изи, и они заговорили между собой на языке южан. В их голосах звучала безнадежность.
— Мне очень жаль, Финн, — заговорила Энна. — Это могло помочь, но… Сдаться — вот что я должна была сделать. — У нее все сжалось внутри при этой мысли, она даже покачнулась. — Но я больше не могу сдаваться. Мне страшно.
— Чего ты боишься? — спросил Финн.
— Смерти? — задумчиво произнесла Энна. — Нет, наверное, не ее. Я боюсь стать человеком, предавшим друзей, боюсь ослабеть настолько, что огонь завладеет мной, и боюсь сдаться ради выживания, как это было в Айболде, где я находилась во власти Сайлефа. Или просто потерять самое себя.
Финн взял Энну за руку и стал задумчиво разглядывать ее ладонь.
— Я сдался в Айболде. Они схватили Рейзо. И сказали, что перережут ему горло, если я не брошу меч. Ну я и бросил. Тогда это казалось мне правильным. — Он посмотрел Энне в глаза. — Так что, пожалуй, сдаваться можно по-разному.
«По-разному…» Финн вовсе не сдался в Айболде. Он сделал выбор ради спасения Рейзо.
Фахил озабоченно повысил голос, и Энна взглянула в его сторону. Изи нервно моргала, и Энна поняла, что ее подруга мучается от оглушительного голоса ветра.
— Финн, — тихо спросила она, — Изи плохо себя чувствовала во время нашего путешествия?
Финн кивнул.
— Так же плохо, как я?
— Ну… — Финн посмотрел на их подругу. — У нее не было лихорадки. За нее я тревожился меньше. Но конечно, она выглядела не так, как обычно. Была усталой и печальной.
У Энны вспыхнули щеки от стыда. Все эти месяцы она почти не думала об Изи. Она была поглощена собой и своей великой задачей, думала о том, как остановить войну… но еще она думала о своем даре, о том, что он может сделать ее особенной. А в последнее время ее полностью поглотили лихорадка и страх потерять то, что отличало ее от других. Но почему, почему все это время она даже не побеспокоилась о несчастной Изи, преследуемой ветром?
Как только в Энне заговорили чувства, ее самообладание ослабело и тепло начало рваться в нее, со всех сторон нажимая горячими ладонями. Энна не призывала его, не собирала, тепло само ее отыскивало. Наверное, оно чувствовало зов ее кожи, как слепой пес ощущает присутствие хозяина. И это незваное тепло было таким же невыносимым, как непрестанное давление ветра, терзавшее Изи. Энна взглянула на подругу, и ее мысли прояснились, а сердце забилось сильнее.
— Ты овладела языком ветра в один момент, Изи, — заговорила Энна. — Стоило только произнести первое слово. Ты знаешь и другие языки. А значит, можешь овладеть еще одним.
Изи подняла голову, удивленная тем, с какой силой звучит голос подруги.
— Что ты задумала, Энна? — спросил Финн.
Девушка улыбнулась, превозмогая боль:
— Я могу научить ее языку огня. Я уже размышляла об этом, пока сидела в шатре Сайлефа. Мне казалось, он может этому научиться, и я уверена, что Изи сумеет. Нам не нужен тот пергамент, я помню его слово в слово. А язык огня действует быстро. Он сразу проникает в тебя и начинает жечь.
— Но, Энна… — недоуменно произнесла Изи.
— Подумай сама. Ветер ощущает, что ты знаешь его язык. Поэтому он тянется к тебе даже тогда, когда ты его не зовешь, верно? Следовательно, тебе необходимо нечто такое, что приглушит голос ветра. Почему тата-рук не переполнены своим знанием, как мы? Ведь дождь не изгоняет из них понимание огня. Если бы это было так, их бы постоянно тревожил голос дождя. Но этого не происходит, потому что дождь и огонь живут в них бок о бок, одновременно, и усмиряют друг друга. Дождь усмиряет тепло, огонь отгоняет излишки воды, и оба голоса звучат негромко, пока не будет призвана одна из стихий. Спроси у Фахила.
Изи заговорила с мужчиной.
— Да, он согласен, что такое возможно, — подтвердила она.
— Итак, — с улыбкой сказала Энна, — есть огонь, и есть дождь. А теперь подумай, как нам совместить огонь и ветер, Изи. Вспомни ту ночь возле Остекина, когда… когда я бросила в тебя жар, а ты просто отогнала его ветром, пока он не превратился в огонь. И ту ночь в нашем лагере, когда я послала жар навстречу твоему ветру и рассеяла его. Эти две стихии могут либо усилить друг друга, либо ослабить. Это не совсем то, что пара огонь — вода, но мне кажется, что ветер и тепло действуют друг на друга точно так же. Если ты добавишь к своему ветру мой огонь, думаю, они будут удерживать друг друга. Ветер рассеивает жар, тот ослабевает и рассеивает ветер, и ни один из голосов не сможет звучать слишком громко, пока ты его не призовешь. Как это делают тата-рук.
— Возможно… — задумчиво протянула Изи. — А как насчет тебя?
Энна отмахнулась от ее вопроса и наклонилась ближе. От волнения она даже забыла о лихорадке.
— Не думай обо мне! Я уверена, что тебе это поможет, Изи! Добавь огонь к ветру, и ветер перестанет мучить тебя!
Фахил наблюдал за ними, пытаясь угадать, что задумала Энна. Изи пересказала ему слова подруги, и он некоторое время молчал, мягко улыбаясь. Энна дернула Финна за рубаху:
— Это подействует, Финн! Я знаю! Ей сразу станет лучше!
— Энна, — заговорила Изи, выслушав то, что сказал ей Фахил, — он считает, что это хороший план. И думает, что это может сработать в обе стороны.
Энна заморгала:
— Как это?
— Я описала ему, как мы вместе запускали огонь и ветер, когда отбивались от тех двух солдат, и он считает, что наша дружба, наши искренние отношения могут стать мостом, благодаря которому мы сумеем поделиться друг с другом своими элементами. Я давно пыталась научить Джерика говорить с ветром, да ничего не вышло. Но ты-то уже знаешь один язык, и что мешает тебе освоить второй?
Финн испустил вздох облегчения:
— Отлично! Ты должна это сделать, Энна, и никому не придется жечь углями язык.
Энна сомневалась, что у нее получится. Язык ветра казался ей таинственным и полностью принадлежащим одной только Изи. Но она согласилась, уверенная, что хотя бы Изи получит от этого пользу. Девушки сели рядом, касаясь коленями друг друга. Фахил встал возле жаровни, а Финн устроился поодаль на камне и стал наблюдать за подругами, на всякий случай держа ладонь на рукояти меча.