– Ты можешь передать Джеку…
– Входи, – пригласил Джек, появившись в дверях кабинета.
Стены были слишком тонкими, и он слышал все, что делалось в дежурной комнате.
Дорин напряженно улыбнулась и прошла в знакомый кабинет, кивнув по дороге Дайсону и двум новым полицейским.
– Мэл был против моего прихода сюда, – начала она.
– Я… его понимаю, – сказал Джек.
– Я волновалась за тебя. Тебя сильно ранили?
– Пустяки.
Джек дотронулся до виска, закрытого повязкой. Почти под самым виском была ссадина длиной в полдюйма: во время потасовки на прошлой неделе возле церкви Джеку досталось по голове плакатом. Удар не был преднамеренным, однако начальник полиции упал на четвереньки, и этот момент, как назло, попал в объективы телекамер. Начальник полиции на четвереньках! Эта картинка испугала многих горожан, а губернатора заставила усилить полицию Колдуотера еще шестерыми полицейскими, прикомандированными на неопределенный срок. Двое из них как раз и сидели в дежурной комнате, когда туда пришла Дорин.
– Зачем ты сунулся в эту потасовку?
– В общем-то, это моя работа. Я пытался их разнять. Потом увидел парня. Он мне напомнил…
– Кого?
– Не важно.
– Робби?
– Я же сказал, не важно. Я пытался ему помочь. И схлопотал плакатом по голове. Сейчас уже почти не болит. У меня пострадала не столько голова, сколько профессиональная гордость.
У Джека на столе Дорин увидела старую фотографию в рамке: она, Джек и Робби во время катания на водометном катере. На всех троих – оранжевые спасательные жилеты. Робби тогда был подростком.
– Джек, а я избавилась от телефонов.
– Как ты сказала?
– Я убрала из дома все аппараты. Поняла, что больше так не могу.
– Ты перестала с ним говорить?
Дорин кивнула.
– Я тебя не понимаю, – признался Джек.
Дорин втянула в себя воздух и медленно выдохнула.
– Его звонки не делали меня счастливее, – дрогнувшим голосом призналась она. – Только бередили душу.
Она еще раз взглянула на снимок. К горлу подступали слезы, однако Дорин усмехнулась.
– Ты чего?
– Да вот, смотрю на фото, – ответила она. – Ты заметил, во что мы одеты?
– А во что?
– В спасательные жилеты.
* * *
Дорин, естественно, не знала, что в минувшую пятницу Джек разговаривал с Робби.
– Пап… у тебя все в порядке?
Джек подумал, что сын имеет в виду травму головы. Он рассказал Робби о протестах.
– Я знаю, папа… Ты был… великолепен…
– Робби, люди не знают, как ко всему этому относиться.
– Это круто… Все здесь круто…
Джек поморщился. Робби при жизни так и говорил, но Джек почему-то думал, что теперь лексикон сына изменился.
– Робби…
– Когда люди во что-то не верят, их бесполезно убеждать…
– Да. Я тоже так думаю.
Возникла пауза.
– Робби, мне не дает покоя твоя фраза: «Конец – это вовсе не конец». Что ты имел в в виду?
Вторая пауза была длиннее первой.
– Конец – это вовсе не конец…
– Я знаю. Ты говоришь это о жизни? Я спрашиваю, потому что у нас… у мамы были твои друзья, Зик и Генри. Они говорили о какой-то рок-группе. Так это все-таки название рок-группы или песни?
– Я люблю тебя, папа…
– Да. И я люблю тебя, Робби.
– Пап…
– Что, Робби?
– Сомнение… оно позволяет найти его…
– Кого? О ком ты говоришь?
Их разговор прекратился.
Все выходные Джек провел под впечатлением разговора с сыном. Он вспоминал слова Робби и сейчас, глядя на плачущую Дорин, которая больше не хотела этих звонков.
– Я подумала, что все-таки должна тебе рассказать, – сказала Дорин, вытирая глаза бумажным платком. – Не хочу отнимать у тебя то, что тебе дорого.
Джек смотрел на лицо бывшей жены, на морщинки вокруг глаз и возрастные пигментные пятнышки. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как они встретились, поженились и перебрались из Гранд-Рапидс в Колдуотер. Джек силился и не мог вспомнить чувства, которые он когда-то испытывал к этой женщине. Когда в браке не остается любви, раствором, удерживающим семейные кирпичи, становятся дети. Когда дети вырастают и уходят, кирпичи держатся за счет своего веса. Когда дети умирают, кирпичи рушатся.
– Не волнуйся, – сказал Джек. – Ты ничего не отнимаешь. Он ведь звонил тебе, а не мне.
* * *
На обложке желтого блокнота Салли значилось: «Подробности?» Он проверил имена из списка: Тесс Рафферти, Кэтрин Йеллин, Дорин (Селлерс) Франклин, Анеш Баруа, Эдди Дукенс, Джей Джеймс, Элиас Роу. Имя Келли Подесто было вычеркнуто красным.
Глядя в блокнот, Салли ритмично постукивал ручкой по странице.
– Как успехи, мистер детектив? – спросила Лиз.
Рядом с ней за столом расположился Джулз, раскрашивавший мультяшного медведя.
– Пока никак, – вздохнул Салли. – Пытаюсь понять одну штуку.
– А именно?
– Как кто-то сумел узнать столько подробностей об этих людях.
– О мертвых?
Джулз моментально поднял голову.
– Аккуратнее, мисс! – прошептал Салли.
– Извините, – шепотом ответила Лиз.
– Я знаю, что такое мертвые, – сообщил Джулз. – Это то, что случилось с моей мамой. – Он отложил синий карандаш и взял красный.
– Джулз, ты понимаешь… – смущенно начала Лиз.
– Ты не волнуйся, – успокоил ее Джулз. – Мама и оттуда может разговаривать. Она мне позвонит.
Лиз встала и пошла туда, где сидел Салли. Он и сейчас не мог без содрогания смотреть на ее увечную ногу. Неужели это никак нельзя исправить? Ведь она совсем молодая. Медицина достигла громадных успехов. Наверное, и для таких случаев что-то придумано.
– Простите меня, – сказала она.
– Ладно, проехали, – пожал плечами Салли.
– Вы думали насчет некрологов?
– А что о них думать?
– Вы спросили, кто может знать столько подробностей. Тот, кто писал некрологи, наверняка знает кучу подробностей.
– Тут я вас опередил, – сказал Салли. – Я знаю, кто пишет некрологи.
– Я тоже. Мария.
– Вы ее знаете?