Дверь мне она открыла сразу, едва увидела в «глазок», что я одна и без камеры, пропустила в квартиру молча, молча же указала на кресло. Разговор был недолгим. Я сказала, что церковь в курсе ее бед и готова принять грешницу в свое лоно. При полном раскаянии защита будет ей обеспечена, сквозь стены монастыря никогда не проникнут мучившие ее видения. Я оставила ей адрес монастыря, написала телефон матушки и раскланялась. Наверное, со стороны мой визит выглядел лицедейством, но игра с госпожой Серафимой слишком затянулась, мне необходимо было заняться главным виновником, Сергеем, поэтому я рассудила, что для прекращения работы с госпожой Серафимой все средства хороши.
К тому же я не забывала, что если гадалка не клюнет на мою приманку, тогда придется начинать все сначала. Гадалка клюнула. Уже на следующий день мне удалось выведать у ее соседки, что Серафима оставила ей ключи от квартиры и уехала на неопределенное время. Не составило особого труда узнать, что путь грешницы лежал в монастырь.
* * *
– Полина, ты должна мне помочь, – тараторила в телефонную трубку Алина, – этот тюфяк никак не решится на признание. Я абсолютно уверена в том, что нравлюсь ему безумно, что он покупает дом в вашем поселке и что упускать его – верх глупости.
– Как помочь, Алина?
– Первое, я окончательно перебираюсь в ваш дом. Так нам будет удобнее встречаться, и у него не возникнет подозрений в моей неискренности. Второе, ты должна поговорить с ним. Скажешь, что у меня отбоя нет от олигархов и в данный момент я нахожусь в глубоком раздумье о том, кому из них отдать предпочтение. Третье, сделай мне глазки, как у тебя в тот раз, такие японские. И парик дай. И платье красное. Оно, конечно, будет мне великовато, но к таким глазкам другое не подойдет. Зато Саша будет мой, против подобных глазок и платья ни один мужик не устоит.
– Первое, – ответила я, – в дом наш ты перебираешься не навсегда, а на время, пока твой очередной роман не потерпит фиаско. Второе, говорить я ни с кем не буду, ври сама своему Гнеушеву про толпы одолевающих тебя олигархов. Третье, парик и платье бери, глазки сделаем. Только скажи, ты уверена, что он узнает тебя в этом образе? И откуда ты взяла, что ему нравятся женщины с восточной внешностью?
– Потому что он богат! А богатые мужчины обязаны следить за модой. Кого, скажи, сейчас удивишь пышногрудой блондинкой? Фи, пошлость! Если только завсегдатай дома престарелых клюнет, да и то не факт. И чего ты все время со мной споришь? Тебе можно, а мне нельзя? Хочешь, чтобы я на твоем фоне дурнушкой выглядела? Может, тебе самой мой Саша нравится? Или ты просто завидуешь моему счастью?
Я глубоко вздохнула и нажала кнопку отбоя. Алина кого хочешь выведет из себя.
* * *
Перед тем как разделаться с Сергеем, я решила навестить его подругу. Хотя девица не принимала прямого участия в жестоком спектакле, устроенном ее любовником, вела она себя, мягко говоря, непорядочно. По словам Юли, девица знала и о том, что Сергей несвободен, и о том, что его щедрость зиждется на материальном благополучии супруги. Считается абсолютно приемлемым, когда женщина раскручивает своего воздыхателя на подарки, но если сам он состоит на содержании, а деньги на любовницу осторожно ворует из кошелька загнанной на работе дамы… Должны же быть какие-то пределы безнравственности!
Я не стала тщательно гримироваться: достаточно спрятать волосы под косынку, а глаза за большими солнцезащитными очками. Те, за помощью к кому я собиралась обратиться, ни за что не захотят сдать меня в суровые руки закона.
Цыганки, охотившиеся на подступах к автовокзалу, цепко выхватывали глазами из толпы людей с наиболее простоватыми лицами и дружно накидывались на жертву, используя для привлечения внимания все возможные крючки. Меня трогать не стали, видимо, мой вид не внушил им доверия. Мне пришлось самой подойти к самой старой из них и потянуть ее за рукав.
– Ай, милая, – обрадовалась она, – сама пришла. Сейчас все тебе расскажу, беда у тебя, милая, на работе неладно, мужчины тебя обижают, все обижают, а больше всего, мужчина на букву «А». А еще болезнь над тобой висит, тяжелая болезнь, нехорошая. Заверни колечко в бумажку, мне в руки не давай, сама держи, увидишь, что будет.
«Что Серафима, что эта Изергиль – все одно, – с усмешкой подумала я, – болезнь, работа, мужчины, буква „А“. Хотя бы для затравки придумали что-нибудь неожиданное».
– Бабуль, ты денежки любишь? – отвела я ее в сторону.
– Кто ж их не любит, – улыбнулась она беззубым ртом, – только сейчас не о денежках. Надо беду от тебя отвести, дочка, а потом о деньгах думать.
Молодец, не дает сбить себя с толку.
– Я дам тебе пятьсот рублей просто так, если ты скажешь, есть ли в вашей банде настоящий специалист.
– Чего? – удивилась старушка.
– Кто из твоих товарок владеет цыганским гипнозом? – спросила я напрямик. – Не бойся, я не из милиции, мне для дела надо.
Изергиль колебалась. Глаза ее пожирали бумажку, зажатую в моей руке, чувство осторожности и солидарности не позволяло выдавать своих. Словно в раздумье, я покрутила в руках пятисотку, вздохнула и убрала ее в карман.
– Ну, раз ты не знаешь, я пошла. У кого-нибудь другого спрошу, вон, девочка ваша присела отдохнуть, она точно скажет, молодые до денег жадные.
– Стой, – прошипела она, – давай деньгу, только незаметно. Вон та, в зеленой кофте, Зара. И не выдавай меня, а то чирей вылезет.
Я сунула старухе в руку купюру и направилась прямо в толпу. Чирей меня убедил, но и без этого я не стала бы сдавать старушку.
– Есть работа, Зара, – обратилась я к ней.
– Ай, красавица, – начала она, и вдруг осеклась.
Какое-то время мы пристально смотрели в глаза друг другу. Звон в ушах я почувствовала внезапно, также внезапно и резко окружающие предметы стали менять свои очертания. Но соображала я еще четко, поэтому быстро и больно прикусила себе губу. Боль прекратила круговерть, я встряхнула головой и несколько раз моргнула. Зара стояла передо мной и продолжала рассматривать меня.
– Прекратите, Зара, – попросила я, – если вы попытаетесь применить свои чары против меня, будете иметь дело с Ермаком.
– Не угрожай, красавица, – усмехнулась она, – не испугаюсь. А про чары ты правильно говоришь, только против тебя никто ничего применять не собирается. Должна же я показать товар лицом, прежде чем идти с тобой.
Понятно. Она попыталась задурманить меня, а так как я устояла, начала выкручиваться. А может, просто успела просканировать мои мысли и понять, что я предлагаю выгодное дело. Что же, товар действительно прорекламирован, и реклама меня устроила. В какой-то мере эта Зара может завладеть сознанием человека.
– Зара, я заплачу тебе за то, что ты отберешь у одной стервы меха и драгоценности.
– Это я и без тебя смогу сделать. Дело опасное, незаконное, какая мне выгода?
– Двойная. Добыча тоже достанется тебе. Кроме того, я тебя прикрою и сделаю так, что девица не станет обращаться в милицию.