— А Маргарита говорит, у Кати тэж, в цём жэ мисти.
— И ты приехал проверить? — спросил Альбертович.
— Ни! Ну, то есть… — смешался Василий. — Просто я работу нашел… Ну, у нас же на Вкраине нэма работы. Я и завербовался на канадский танкер, буду от арабов у Канаду нефть возить. А там Сомали, пираты, хто знае — живой доплыву, не доплыву. Ну и решил перед плаваньем дочку побачить. А денег нэма, так я тренером у наших молодых лосипедистов…
— Из Киева?! — спросил Трофимов.
— Нет, с Одессы.
— Из Одессы в Москву? Сколько же ты ехал?
— Та нэ довго. Трое суток.
— И по такой жаре ты трое суток вез эту колбасу, которую мы съели? — возмутился Илья.
— Так а я ж ее не ел, — невпопад заявил Василий.
— Не понял, — сказал Илья. — А что ты ел?
— Ни, я ничого не ив. Я усё сюды привез, шоб с Маргаритой знайомство з дочкой отметить.
Все смолкли, переглянулись.
— Ты трое суток ехал и ничего не ел? — все-таки поинтересовался Альбертович.
— Так.
— А мы тут все сожрали… — сказал Илья.
Тут вошла Маргарита, сообщила:
— Мама звонила. Они приезжают в семь утра, поезд двадцатый, восьмой вагон, — и посмотрела на часы. — Сколько осталось? Господи, мне же тут мыть еще после вас! Мусор выносить…
— Мы вынесем, — сказал Илья.
Вновь грянула «Хава нагила».
— Алло! — сказал Илья в свой мобильный. — Якара омарти лях: ахшав ани ло яхол! Бэ бэйт-сефер эцлену Фурсенко. Да не фурсенка, а Фурсенко. Сар ахинух! А ты учи русский! Сар ахинух — это по-русски министр образования. Хинэ ху йошев бэ хэдэр шель мэнахэль, вэ аннахну кулям мэхаким. Он выступает, а мы сидим.
Издали донеслись раскаты грома.
— Гэшэм хазак, ани ёдэа, — сказал Илья. — Гэшем хазах это по-русски сильный дождь. Аль тидаги — ничего не бойся.
Тут зазвонил мобильный Альбертовича.
— У Арсена Путин ужинает, — сказал он, — у Ильи — Фурсенко, а у меня… — и ответил в свой «Сони-Эриксон»: — Алло! Извини, я у Медведева… Нет, он всю нашу фракцию к себе на дачу вызвал. Я позвоню. Пока! — дал отбой и спросил у всех: — Видите? Все-таки есть польза от правительства.
Темнело. Поезд № 97 шел сквозь осенний ливень и грозу.
В его вагонах шла обычная пассажирская жизнь — кто-то ел в вагоне-ресторане, а кто-то у себя в купе…
Кто-то читал или играл с соседом в домино…
Кто-то в тамбуре целовался с попутчицей…
А дети — кто бегал по коридорам… кто сидел на горшке… кто, как Катин сосед, читал… а кто, как и наша Катя, уже спал на своей полке…
А вокруг шумела гроза, и ливень хлестал по крышам и окнам вагонов.
Но поезд упрямо шел на Москву.
В квартире Маргариты застолье продолжалось.
— А ты кому деньги должен отдать? — спросил Арсен у Трофимова.
— Ну… — уклончиво протянул тот.
— В нашем братстве секретов нет, — заметил ему Илья.
— Мы же договорились, — поддержал Василий.
— Ну, короче, это одни люди просили начальству передать, — нехотя сказал Трофимов.
— Чтобы дело закрыть. Так? — сказал Альбертович.
— Ну да…
— Я ж говорю, — сказал Илья, — сегодня без взятки ни в роддом, ни на кладбище!
— Мужчины! — вмешалась Маргарита. — Я хочу выпить за вас! За тебя, Илюша, за нашу с тобой школьную любовь! — И чокнулась с Ильей. — За тебя, Василий Гаевич! Хоть ты и сукин сын, но приехал на дочку посмотреть. И за то спасибо, — и чокнулась с Василием. — За вас, Сергей Альбертович! Если бы вы умели за женщинами ухаживать, все бы у нас могло по-другому быть, — и чокнулась с Альбертовичем. — И за вас, Арсен! Вкусно вы готовите, я к вам приду! Ну, и за тебя, Петя! Хороший ты парень, только не пей. Будь здоров!
Маргарита выпила залпом, все дружно крикнули ей «Ура!» и тоже выпили.
Издали опять донеслись раскаты грома.
— Ой! — испугалась Маргарита и даже перекрестилась.
— Пусть сильнее грянет буря! — сказал Илья.
— Нет, не нужно, — сказала Маргарита.
— Ваш Горький уже одну бурю нам накликал, — сказал Арсен. — На сто лет хватило.
— У нас был Горький, — снова завелся Альбертович. — А у вас?
— А у нас Хачатурян! — гордо сказал Арсен, схватил со стола два ножа и, запев мелодию «Танца с саблями», стал танцевать, подступая к Маргарите и приглашая ее на танец.
Маргарита усмехнулась и охотно вступила в танец, ей явно нравилось танцевать с Арсеном.
Но Илья перебил, запел во весь голос:
— Хава нагила! Хава нагила!..
Продолжая петь, Илья пустился в пляс, и Маргарита с Арсеном стали танцевать с ним под эту песню.
Василий не выдержал, вприсядку выскочил перед Маргаритой:
— Ты ж мэнэ пидманула!
Ты ж мэне пидвела!
Ты ж мэнэ молодого
З ума, з розума звела!
Илья, Арсен и Маргарита стали ему подтанцовывать, однако Альбертович недолго терпел эту самодеятельность.
— Союз нерушимый, — запел он во все горло, — республик свободных…
Трофимов тут же встал, подпевая:
— Сплотила навеки великая Русь…
Вдвоем они исполнили всерьез и торжественно:
— Да здравствует созданный дружбой народов
Единый могучий Советский Союз!
Славься, Отечество!..
— Все! Хватит! — вмешалась Маргарита. — Сейчас все соседи сбегутся! Утром мама с Катей приезжают, а мне их даже положить некуда.
— А я могу вам диван отдать, — вдруг сказал Трофимов.
Все глянули на него с удивлением.
— Ну, я тут одну мебельную фабрику проверял, — объяснил он смущенно, — так они мне столько мебели привезли! Три дивана, шкафы, мне ставить некуда. Очень хороший диван, раскладывается…
— Все-таки периодически нас нужно хорошенько стукнуть по голове, — заметил Илья.
— Что вы имеете в виду? — не понял Трофимов.
— А мы сразу в лучшую сторону меняемся. Наверно, потому и кризис случился, — сказал Илья и показал на небо. — Там, наверху, подумали и…
— Хватит Чехова! — заявил Альбертович. — Пошли за диваном!
— Действительно, — согласился Илья. — Пошли, пока он не передумал.
И все пошли из квартиры.
— Может, там еще чего лишнее… — сказала на ходу Маргарита.