Под новые раскаты грома и приближающейся грозы они спустились ниже этажом, в квартиру Трофимова, и несколько минут спустя Маргарита вернулась к себе с торшером и подносом. Следом за ней Сергей, Арсен, Василий, Илья и Трофимов втащили большой диван, поставили его посреди квартиры и разложили.
— Ну? Красота! — сказал Илья.
— Действительно, большой диван, красивый, — не верила своему счастью Маргарита.
— Станок! — сказал Альбертович. — Ну, теперь держись, Рита-Маргарита! На таком диване!..
— Вот что такое мужское братство! — сказал Илья. — И, между прочим, должен вам сказать, такое братство есть вокруг каждой женщины. Не нужно никаких партий — социалистических, демократических, консервативных, либеральных. А нужна одна всемирная женская партия, которая исправит весь мир.
— Илюша, ты всегда был немножко романтик и немножко демагог, заметила Маргарита.
— Нет, я не демагог! Мы, мужчины, для чего живем? Ради вас, женщин! Ради того, чтобы вы нас любили, мы совершаем геройские поступки и грабим банки, восходим на Памир и работаем на двух работах, делаем открытия и берем взятки, залезаем в долги и носим галстуки, летаем в космос и меняем носки — все ради того, чтобы нас любили те женщины, которых мы хотим. Или я не прав? Ты скажи, депутат!
— Тебе по телику нужно выступать, — сказал Альбертович.
— Но если это так, — гнул свое Илья, — и если все человечество воистину состоит из таких вот братств, то, может быть, именно женщины и смогут исправить мир? Останавливать нас, когда мы идем воровать, обманывать, брать и давать взятки. Может, они научат нас жить без этого? А, Маргарита?!
— Я немножко не понял, — сказал Арсен, — это ты опять Чехова цитировал? Или кого другого?
Где-то очень близко снова громыхнул гром.
Маргарита, подумав, вдруг сказала задумчиво:
— Знаете, что я вам скажу? Уехала бы я отсюда! От всего… Боже мой, как бы я хотела уехать! Лежишь иногда ночью и думаешь: ё-мое, ну какого хрена я тут жизнь-то трачу? Почему никто не увезет меня куда-нибудь в Австралию? Или не знаю…
— Не то говоришь, — сказал вдруг Арсен. — Здесь нужно менять. Почему здесь нельзя хоть одну копейку честно заработать? Ведь как хорошо можно было бы жить в России, если бы тут не воровали так, как воруют в России!
— А ты, Василий! — со слезами продолжала Маргарита. — Почему ты не увез меня? Мы с тобой мимо таких островов плыли! А вы, Сергей Альбертович? А ты, Илья? Почему? Почему ты меня тут бросил? Сволочь ты…
— Прости… — тихо сказал Илья.
— Нет, не прощу… — плакала Маргарита. — Никогда не прощу… Почему? Почему, Илюша?!..
— Потому что трус… — ответил он. — Еврейский мальчик… Сначала, после школы, мама говорила: какой жениться?! У тебя нет высшего образования! Закончи институт…
— А потом?
— А потом у тебя Катя появилась. Но я все равно… Но мама сказала: если ты женишься на этой гойке, я умру… И они… Они увезли меня в Израиль… От тебя…
— И ты там женился…
— Да, тебя любил и люблю. А на другой женился.
— Бывает… — сказал Арсен.
— Но мы хорошо живем, — сказал Илья, — у нас дети…
— И у нас могли бы быть… Дурак ты, Илюша!
— Я не дурак, я сволочь, — сказал Илья. И посмотрел вверх: — Господи!!!
А в ответ ему за окном полыхнула молния и громыхнуло уже почти на Айвазовского.
— Господи, прости меня! — сказал Илья. — Барух Ата Адонай, элухэйну…
Альбертович стал звонить по своему мобильному:
— Коля, поднимись за мангалом… — и сказал Маргарите: — Стол тебе оставить или как?
— Та нэ трэба, — сказал вдруг Василий. — Я куплю ей завтра.
— У тебя ж денег нет, — удивился Илья.
— На пьянку нет. А якусь-то мебель и кроватку дочке куплю.
Тут пришел Коля, водитель Альбертовича.
— Собирайте стол, стулья, — приказал всем Альбертович и пошел на балкон. — Учитель, берем мангал.
Все принялись собирать складные стулья и стол, выносить их за дверь.
— Эй, учитель! Блин! — снова позвал с балкона Альбертович.
— Опять начинаешь? — спросил Илья, выходя к нему.
— А я чё сказал? Я тя обидел?
— Пока нет.
— Ну и все. Без базара. — Альбертович взял мангал с одной стороны. — Бери с той стороны. И давай так, братан. Все уходят. Чтоб никто тут не остался! По-честному. Зашито?
— Зашито, — согласился Илья.
Вдвоем они вынесли мангал за дверь и вернулись.
— Ну что, Рита-Маргарита? — сказал Альбертович. — Посошок нальешь?
— А там осталось? — спросил Трофимов.
— Осталось, — сказала Маргарита и принесла поднос с текилой, солью и стаканами.
— О! Супер! — обрадовался Альбертович. — Допиваем и…
Маргарита разлила по стаканам остатки текилы.
Рядом с домом снова бабахнул гром.
— За Маргариту! — сказал Илья.
— За Катю! — добавил Альбертович.
— Дякую, спасибо, — сказал Василий. — За Катю.
— И за Маргариту, и за Катю, — обобщил Арсен.
— За Чехова! — сказал Трофимов.
— Это еще почему? — удивился Альбертович.
— А хороший был писатель, — объяснил Трофимов.
— «Муму» написал, — сказал Илья.
— Нет, «Муму», кажется, другой написал, — засомневался Трофимов.
— Петя, вы еще «Муму» не проходили, — заметила ему Маргарита.
— Ладно, поехали! — сказал Альбертович. — До дна!
Все выпили.
Гром.
— Всё, Маргарита, бывай! — сказал Альбертович и приказал всем: — Уходим! По быстрому. Вася, бери свой велик.
— А куды мне? — сказал Василий. — Мне некуды…
Сергей взял велосипед и пошел к выходу:
— Ничё не знаю. Все уходим! Маргарита, Катя на какой вокзал приезжает?
— На Курский, — ответила Маргарита.
— Ну вот, Вася, ночуешь на Курском, утром дочку встретишь.
— Маргарита, — сказал Арсен, — ресторан «Севан», в любой время. Такой сделаю табака!
Выталкивая всех за дверь, Альбертович сказал Арсену:
— Пошли, пошли! Я те сделаю табака!
Закрыв за ними дверь, Маргарита оглядела беспорядок в квартире:
— Боже мой! Еще уборка! Нет моих сил…
И села на диван.
Снова шарахнул гром.
Маргарита выключила свет и калачиком устроилась на диване.