– Поговорила. Он очень расстроился. Сказал, что никак не думал, что я могу выйти замуж по расчету. Я производила на него впечатление страстной и бескорыстной девушки. Знаешь, он заставил меня задуматься. Наверное, это не совсем правильно – отказываться от любви во имя идеи?
– Не знаю, – не стала спорить я, – где-то слышала, что отказ от любви является гораздо большим грехом перед богом, чем обыкновенный блуд. Будто бы, убивая в себе любовь, человек убивает живое существо.
– Да что ты говоришь? – перепугалась она. – Значит, я самая что ни на есть грешница? Это плохо. Когда меня будут посвящать в казачки, правда может выползти наружу и все испортить. Как ты думаешь, может, позволить Вене лишнего, пока я не окончательно вышла замуж?
– Или пока ты окончательно не свихнулась, – пробормотала я.
– Чего? – не расслышала Алина.
– Говорю, что не думала, что вы до сих пор общаетесь на пионерском расстоянии.
– Сама удивляюсь, – пожала плечами она. – Нет, мы, конечно, целуемся, и очень откровенно, по-взрослому, но главного между нами пока не произошло. Хотя он весь трепещет. Не пойму, он меня мало любит или, наоборот, слишком дорожит?
– А ты все-таки подумай, – в который раз попросила я ее, – мне кажется, к этому Вениамину стоит присмотреться, даже если он и не принадлежит к славному племени казаков. Что, если он и есть тот единственный, которого ты так долго ищешь?
Возразить Алинка не успела, зазвонил мой мобильник. Это был Сережа. Он заявил, что не видел меня больше суток и далее так существовать не может, и если сегодня вечером я не приду на свидание, он зачахнет, а чахнуть ему вредно, он с детства трясется над каждым с трудом накопленным килограммом. Я не удержалась и прыснула, представив, как Сережа с озабоченным видом встает на весы. Мне и самой до чертиков хотелось встретиться с ним, подержать его руку в своих руках, заглянуть в слишком красивые для мужчины глаза, почувствовать его немного сухие губы на своих губах… Но сегодня вечером мне предстояла встреча с Яночкой.
Я немного опоздала, и девушка уже ждала меня на условленном месте. От утренней депрессии не осталось и следа, глазки ее сияли, щечки блестели морозным румянцем. Пожалуй, ее с руками оторвали бы рекламщики для съемки в каком-нибудь ролике на тему «чистота и свежесть».
– Ты подумала? – приступила к делу я.
– Подумала, – энергично тряхнула волосами Яночка.
– Согласна с моим предложением?
– Нет, – весело ответила она.
Вот это поворот. Что я не предусмотрела? Она говорила, что хочет с кем-то посоветоваться, я не особо обратила на это внимание, а зря. Что, если она поговорила с папашей и сейчас через стекло за мной следит парочка его мордоворотов? Хорошо хоть, что машину я оставила в квартале от кафе, поэтому у меня еще есть шанс удрать. И я даже знаю, как это сделать. Отлучусь в туалет, сниму парик, выверну пальто наизнанку, оно у меня двустороннее, удалю макияж. Ничего, прорвемся. Жаль только, что наживка сорвалась с крючка, придется придумывать другой план. А на это нужно время. Да и Дударев теперь предполагает, что у него есть враг, желающий немного подпортить его безмятежную жизнь.
– Чего напряглась? – заметила внимательно наблюдавшая за моей реакцией Яночка. – Я не согласна с твоим планом. Я тебя совсем не знаю. Что, если ты сутенерша, которая горит желанием продать меня в какие-нибудь Эмираты? Отправишь меня на курорт, а там встретят у трапа молодчики, отнимут паспорт – и в бордель.
– Но тогда любая поездка на модный заграничный курорт может оказаться опасной, – не согласилась я.
– Когда я еду в обычную поездку, об этом знает тьма народу, в том числе и родители. А ты настаиваешь на полной конспирации. Разве я не права?
Я вынуждена была согласиться с ней. В сущности, девушка права. У меня на лице добропорядочность не написана. Даже напротив, я не скрываю своих дурных намерений. Правда, в отношении ее отца.
– Но я не отказываюсь с тобой сотрудничать, – огорошила она меня во второй раз за эти несколько минут, – дело в том, что я давно хотела немного проучить старого козла, только мне нужен был толчок и помощники. Сегодня ночью этот самый толчок произошел, а помощники у меня теперь есть. Это мой парень и ты. Только план немного меняется.
– Излагай, – потребовала я.
– Ты планировала, что папаша просто будет страдать от исчезновения любимой дочери? Этого мало. Предлагаю приплюсовать к моральным страданиям материальные. Заодно проверим, так ли он меня любит, как трындит на каждом углу.
– И… – подтолкнула ее я, уже поняв, к чему она клонит.
– Мы организуем мое похищение. Я могу расслабляться в той же Турции, к примеру, а ты будешь моим здешним агентом. Выжмем из старого жмота по полной программе!
Признаться, эта мысль и мне приходила в голову, но в случае, если бы Дударев все-таки вышел на меня, мне бы грозил реальный срок за похищение или, что было б гораздо хуже, месть озверевшего папаши. Поэтому я и решила просто припрятать Яночку, заставив Дударева мучиться в неизвестности. Сейчас же его дочурка брала всю ответственность на свои плечи, и в случае обнаружения истины я была как бы ни при чем.
– У меня условие, – заявила я, – я принимаю в этом деле минимальное участие. И еще, мне не надо денег. Все, что ты выжмешь из отца, ты забираешь себе.
– О’кей, – обрадовалась Яночка, – меня это устраивает. Делиться я не люблю. Но ты нам все равно поможешь на первых порах, а то у нас нет опыта в этих делах.
– Да, ты ничего не сказала мне о своем приятеле, – вспомнила я, – он вообще-то нам нужен? Не лучше ли обойтись без свидетелей? И делиться не придется.
– Нужен, – уверенно заявила Яночка, – он на юридическом учится, и папаша у него следак старый, Вова поможет с юридической стороной дела и сможет держать нас в курсе, если папаша в милицию обратится. Это он мне подсказал, что ты можешь меня сутенерам продать, – похвасталась она, – только теперь я вижу, что все это неправда. Иначе ты бы на мой план не согласилась. А ты ведь согласилась, правда?
Да, я согласилась с ее планом. Конечно, он был более жестоким, чем планировалось первоначально, но ведь и мой не был окончательным. Идея исчезновения любимого дитятки только намечала линию страданий Дударева, сейчас же эта линия начинала приобретать реальные черты.
– Как фамилия твоего Вовы? – в задумчивости произнесла я.
– Важнин, – гордо ответила Яночка.
* * *
Я не сразу вспомнила, где слышала эту фамилию. А вспомнив, непонимающе уставилась на Яночку: ту же самую фамилию носил следователь, который вел дело Боброва. Девушка сказала, что отец ее бойфренда старый следак? Это не может быть совпадением. Я подкинула девушке парочку наводящих вопросов и утвердилась в своей догадке. Неожиданно судьба подбросила мне интересный поворот событий: в дело оказался втянутым еще один злейший враг моего клиента. Интересно, это к добру? Думаю, да.