– Ты задумывалась над тем, как будешь умирать, издавая последние вздохи? – спросил продрогший Мурский. – Это важно для каждого человека. Кто-то умирает тихо, безболезненно, а кто-то в муках, истязаниях, невыносимой боли. Я предположу, что ты, как все разумные существа Вселенной, предпочтешь отправиться на тот свет спокойно, без мучений. Верно? А мы не предоставим такой возможности. Ты будешь умирать долго, медленно, истекая кровью. Пугающая перспектива, что скажешь?
Флиппер схватил женщину за ухо и прижал лезвие ножа к мочке. Груздева отчаянно вскрикнула и с силой оттолкнула верзилу.
– Свяжи ее! – скомандовал старший инквизитор.
Флиппер подобрал с пола веревку, предназначенную для туш, и привязал руки женщины к спинке стула, а ноги связал вместе. Тетя Валя не сопротивлялась – последние силы были потрачены на минувший бросок.
– Готово! – отрапортовал Флиппер, вытирая озябший красный нос. – Будешь говорить или ушко резать?
Тетя Валя кивнула:
– Буду. Райс выходил на контакт.
– Отлично! Я был уверен, ты разумная женщина. Когда это было? Вспоминай! – крикнул Мурский так громко, отчего даже Флиппер заткнул оттопыренные уши.
– Позавчера приходил. Поболтали немного, вспомнили былое, и он ушел.
– О чем говорили? И какие у него планы?
– Райс собирался покинуть земное измерение и вернуться обратно. Он сказал, ему надоело скитаться по разным мирам как перекати-поле, мечтает поселиться в горах и провести там остаток дней, никогда не покидая родное измерение.
– Райс остепенится и вернется назад? Это невозможно. Он прекрасно понимает, что как только он телепортируется, то на него наденут наручники и дьявол предстанет перед публичным судом. Его казнят на площади перед многотысячной толпой. Такая слава вряд ли его устроит – Райсу лучше сдохнуть незаметно в чужих краях, чем с позором на родине. Ты лжешь, глупая баба!
Озадаченный Мурский шастал из угла в угол, спряча руки в карманы и пытаясь согреться.
– Райс контактировал с Заважиловым?
– С тем подлым информатором? – ее глаза заблестели мстительным холодком. – Наверное, они же приятели. Заважилов крышевал его много лет.
– Что? Он знаком с Райсом?! Флиппер, ты слышал? Из нас сделали полных идиотов!
– Я предупреждал, что Заважилову нельзя доверять, – подпрыгнул палач. – Он-то и предупредил гастролера о нашем появлении.
Мурский рассвирепел, схватил со стола замороженный кусок мяса и запустил его в стену. Глыба глухо ударилась о бетон и невредимая рухнула на пол, брызнув осколками льда.
– Сукин сын! Мало того, он не доложил нам о появлении Райса, так они заодно! Займемся им позже.
Флиппер подошел к лежащей на полу говядине и отрезал себе кусок.
– Вкусно, шеф! Я обожаю сырое, – поделился он, пробуя мясо на вкус. – Мы и Заважилова порежем на котлеты. Я лично разделаю!
Комиссар с нескрываемым отвращением посмотрел на него и повернулся к тете Вале:
– Райс контактировал с местными? Есть свидетели его прилета?
– Об этом мне неизвестно, – хрипло и чуть слышно ответила Груздева, изнемогая от холода и физического страдания. – Информатору лучше знать.
– Ты закончила выступление?
Тетя Валя отрешенно уставилась вниз.
– Видимо, да, – прошипел Флиппер. – Пора кончать с ней и идти греться!
Мурский наклонился к отчаявшейся женщине и прошептал:
– Полезная информация, но этого, золотце мое, мало. Я убежден, ты утаила основную часть, а второго шанса не будет. Ты сделала выбор, и он не в твою пользу.
– Повторно мы не приходим, – поддакнул Флип. – Шеф, жду последнего приказа!
– Валя, твое последнее слово или пожелание нам, будущим поколениям гастролеров, и себе напоследок. Хочешь, Флиппер отпустит тебе грехи? Исповедуйся.
– Это я раз плюнуть! – ухмыльнулся Флиппер и принял важную позу.
Перед глазами тети Вали пробежали последние минуты бренного земного существования. Она опустила рыжую голову и, отрешенно глядя на испачканный ее кровью кафельный пол, наблюдала, словно на экране кинотеатра, картины ее уходящей жизни. Рождение, беззаботное детство, отрочество, мимолетная юность, первая любовь, затем вторая, третья – им нет счета, вскоре трансизмерительный перелет, хаотичные скитания по задворкам параллельных миров – все это открылось перед ее увядающим взором в красочных тонах и формате абсолютной реальности. Биографический фильм напомнил о знакомстве с Райсом, их страстных мимолетных отношениях, дружбе и искре любви, а вскоре прощании и годах одиночества. Без любви. Без ненависти. Без Райса.
Наступили окаянные дни: ни к чему не приведшие попытки забыться в абсурдных и навязчивых путешествиях, посещение земного измерения, долгая задержка в Москве, переросшая в окончательную остановку без обратного билета, но давшая сердцу необходимый покой и стабильность. Даже находясь на смертном одре, Валентина не понимала, почему она по-прежнему ждала Райса. Почему он не вернулся и не спас ее? Почему его нет рядом перед ее последним вздохом? Ответа не было.
Инквизитор с жалостью и погребальной тоской посмотрел на осужденную:
– Во имя закона и правосудия приступим к исполнению приговора.
В предвкушении занятной процедуры Флиппер потер мозолистые руки:
– Мэтр, зачитывайте приговор!
– Чуть не забыл. Итак, правом, данным мне Генеральным управлением межизмерительной инквизиции, эмигрантка базисного измерения Валентина Груздева за укрытие незаконного гастролера и предоставление ложной и сомнительной информации в отношении подозреваемых лиц наказывается по основной статье уголовного кодекса…
– Какой длинный приговор, – хрюкнул Флип.
– Тупица, нельзя отвлекать судью! Я должен соблюсти формальности протокола. Честно говоря, ты прав, в следующий раз обойдемся без этого, но коль начали, то изволь выслушать до конца. …По основной статье уголовного кодекса наивысшей санкцией в виде лишения подсудимой жизни любым наиболее доступным в момент оглашения приговора способом. Правильно, я ничего не упустил? Приговор приводится в исполнение незамедлительно. Приступай.
Флиппер достал пистолет и направил его подсудимой в переносицу.
– Подними голову и покайся в содеянном! – приказал он.
Тетя Валя издала протяжный стон и, собрав остатки воли, взглянула в стеклянные глаза убийцы:
– Стреляй, палач! Тебе самому недолго осталось.
– Что? Ах ты сволочь! – рассвирепел Флиппер и пнул ногой стул.
Непрочные ножки подкосились, и стул развалился как карточный домик. Груздева повалилась на пол, ударившись виском. Глухо хрустнула кость, и женщина осталась лежать неподвижно.
– Огонь, Флип! Кончай ломать комедию, – крикнул Мурский.