– Дай мне часов пять-шесть, – попросил Фолкендер.
Раздался глухой стук – мужчина положил что-то тяжелое на тюремный стол с тупыми кромками.
– Я постараюсь, – пробормотал он. – Но, насколько мне известно, перед тем как ты его ослепила, у него уже были проблемы с глазами.
– У тебя есть час. – Покидая камеру, она громко хлопнула дверью.
Силвест, привыкший к тишине, как личинка к кокону, почувствовал, что у него в мозгу что-то сдвинулось. Слишком долго он ловил самые слабые звуки – подсказки об ожидавшей его судьбе. Их не было, ни одной, но слух от этих бесконечных тренировок обострился до крайности.
Он понял по запаху, что Фолкендер подошел ближе.
– Работать с вами – честь для меня, доктор Силвест, – сказал он и впрямь довольно почтительно. – Уверен, если будет время, мне удастся восстановить многое из того, что она разрушила.
– Она дала вам час, – напомнил Силвест. Собственный голос казался ему незнакомым; слишком давно он ни с кем не разговаривал, лишь порой стонал во сне. – А что можно сделать за час?
Было слышно, как Фолкендер роется в своих инструментах.
– Ну, хотя бы немного улучшить зрение. – Он перемежал фразы своеобразным квохтаньем. – И чем меньше вы будете мне мешать, тем больше я успею. Увы, не могу обещать, что операция будет приятной.
– Я верю, что вы постараетесь.
Чужие пальцы скользнули по его глазам, слегка нажимая на них.
– Я всегда восхищался вашим отцом, знаете ли. – Квохтанье Фолкендера почему-то напомнило Силвесту о павлинах Жанекена. – Всем известно, что эти глаза сделал вам он.
– Его бета-копия, – поправил Силвест.
– Конечно-конечно… – Силвесту очень ясно представилось, как собеседник недовольно отмахивается от этого уточнения. – Разумеется, не альфа, ведь она, как известно, исчезла гораздо раньше.
– Я продал ее жонглерам образами, – глухо сказал Силвест.
После долгих лет умолчания истина, будто по собственной воле, выскочила у него изо рта.
Фолкендер издал странный трахейный звук – Силвест его расценил как хихиканье.
– Конечно-конечно… Знаете, я прямо удивляюсь, что вас до сих пор никто в этом не обвинил. Нет, каков все же пресловутый человеческий цинизм! – Резкий воющий звук заполнил комнату, за ним последовала рвущая нервы вибрация. – Думаю, вам придется навсегда распроститься с цветным зрением. Монохромная картинка – лучшее из того, что у меня может выйти.
Хоури надеялась получить перерыв, чтобы перевести дух, собраться с мыслями, сосредоточиться: не слышно ли дыхания этой сущности у нее в голове? Однако Мадемуазель продолжала рассказ.
– Уверена, Похититель Солнц уже предпринимал аналогичную попытку, – говорила она. – Я имею в виду твоего предшественника.
– Хочешь сказать, что «заяц» пытался проникнуть в мозг Нагорного?
– Именно так. Только в случае с Нагорным не было «ищеек», на которых Похититель Солнц мог бы прокатиться. Пришлось ему прибегнуть к более грубому способу.
– Настолько грубому, что Нагорный сошел с ума?
– Похоже на то, – качнула головой собеседница. – Не исключено, что Похититель Солнц всего лишь попытался навязать ему свою волю. Сам не мог выбраться из ЦАПа, вот и решил сделать из Нагорного марионетку. Должно быть, все произошло во время обучения стажера на подсознательном уровне.
– А теперь скажи точно, как обстоят мои дела.
– Пока еще более-менее. У него было слишком мало «ищеек», так что причинить тебе большой ущерб он не сумел.
– Что случилось с «ищейками»?
– Мне, разумеется, пришлось их расшифровать, чтобы разобраться с собранной ими информацией. Но, сделав это, я подставилась Похитителю Солнц. Правда, псы в известной степени ослабили его, ограничили его возможности, поэтому атака на меня была очень вялой. А будь иначе, я не успела бы применить свои средства защиты. Отбиться было не так уж сложно, но ведь я имела дело с малой его частью.
– Значит, для меня опасности нет?
– Ну, не совсем так. Мне удалось выгнать его только из имплантата, в котором я нахожусь сейчас. К сожалению, моя защита не распространяется на другие имплантаты, в том числе и на те, которые поставила тебе Вольева.
– Следовательно, он все еще в моей голове?
– Он мог бы обойтись даже без «ищеек», – сказала Мадемуазель. – Он мог войти в имплантаты, поставленные Вольевой, как только она впервые привела тебя в ЦАП. Но ясное дело, «ищейки» оказались самыми удобными носителями. Если бы он не попытался напасть на меня с их помощью, я бы, наверное, не заметила его присутствия в других имплантатах.
– Похоже, ты права.
– Надеюсь на это. Ведь если так, значит мои меры оказались эффективными. Помнишь, как ловко я помешала Вольевой привить тебе чувство лояльности?
– Да, – мрачно ответила Хоури, которой вовсе не казалось, что это было сделано ловко.
– А нынешняя ситуация очень похожа на ту. Единственная разница состоит в том, что я сейчас выставляю барьеры против тех областей мозга, которые Похититель Солнц уже занял. Последние два года мы ведем боевые действия… – Она помолчала, а затем, видимо под влиянием своего рода эйфории, добавила: – Думаю, это можно назвать холодной войной.
– Недаром я лежу в холоде…
– И медленной, – продолжала Мадемуазель. – Холод лишил нас энергии, которой иначе мы бы нашли применение. И конечно, нам приходилось действовать осторожно, чтобы не причинить тебе вреда. Иначе бы ты потеряла ценность и для меня, и для Похитителя Солнц.
Хоури же подумала о том, почему, собственно, этот разговор стал вообще возможен.
– Но теперь, когда я согрелась…
– Правильно понимаешь! Наша борьба ощутимо усилится. Возможно, Вольева что-то заметила. Не исключено, что ее устройства ловят твои мысли прямо сейчас. Допускаю, что ей известно о нашей войне с Похитителем Солнц. Я бы предпочла затаиться, но тогда Похититель перехватит инициативу и разрушит мою оборону.
– Надеюсь, ты способна сейчас сопротивляться ему?
– Думаю, да. Но на тот случай, если он вдруг одержит верх, я решила сообщить тебе, что происходит.
Это было, пожалуй, разумно. Лучше знать, что Похититель Солнц проник в твой мозг, чем радоваться мнимой безопасности.
– И еще я хочу предупредить вот о чем. Основная часть этой сущности находится в пределах ЦАПа. Я не сомневаюсь, что она постарается завладеть тобой полностью или частично, как только наступит подходящий момент.
– Хочешь сказать, что это может произойти, как только я снова окажусь в ЦАПе?
– Да, пространство для маневра у нас невелико, – сказала Мадемуазель, – но я подумала, что тебе лучше представлять ситуацию во всей ее сложности.