Зося открыла дверь, а Карл, готовый начать скандал по любому поводу, велел:
– Тихо! Сейчас посмотрю, как этот поганец болеет! Симулянт! Мы туда-сюда катаемся, а он тут покоем наслаждается!
Продолжая бурчать себе под нос, Хованский пошел по коридору. Каролина, желавшая спасти любимого брата от расправы, рванулась вперед, распахнула дверь спальни Яши и остолбенела.
На узкой кровати переплелись два человека, настолько занятые собой, что они не слышали ни чужих шагов, ни посторонних голосов. Девушка онемела и оглохла, дальнейшие события разворачивались перед ней беззвучно, словно немой кинофильм.
Парочка распалась, на постели оказались Яша и Женя. Побагровевший Карл хватал ртом воздух, Зося навалилась на косяк, ее лицо стало серым. Карл резко повернулся и кинулся в коридор, любовники подскочили и рванули на кухню, они бежали голыми к двери черного хода. Каролина, сама не понимая зачем, нырнула под стол, и эта предусмотрительность спасла ей жизнь, потому что в спальню ворвался отец. В руках Он держал вынутый из сейфа табельный пистолет.
Первый выстрел Хованский сделал в подушку, мятым комом высившуюся на ложе утех, потом выпустил пулю в голову жены, затем постоял секунду, покачался с пятки на носок, неожиданно перекрестился и сунул дуло себе в рот.
Каролина просидела под столом, как ей показалось, вечность, потом, пошатываясь, добрела до кухни и высунулась на черную лестницу. Никого.
Сообразив, где прячутся беглецы, девушка поднялась на чердак и тихо позвала:
– Яша, Женя, папа умер!
Послышалось тихое шуршание, появился Яков, замотанный в простыню, на чердаке кто-то развесил сушить белье.
– Умер? – спросил брат.
– Да, – шепнула Каролина, – убил маму, потом сам застрелился.
Дальнейшие события девушка помнила плохо, она с парнями вернулась домой, в спальню Яши никто не заглядывал, Женя позвонил своей маме, и очень скоро в квартире появилась худощавая, спокойная, рассудительная Ирина Константиновна, которая мгновенно принялась действовать.
Прежде чем вызвать милицию, мать Жени велела всем выучить свои роли. Парней она выпроводила из дома со словами:
– Вас тут не было, сидели у нас, пили чай, я свидетель, потом якобы пришла Каролина и тоже села за стол, ясно?
Все закивали.
– Хорошо, – продолжала Ирина Константиновна, – после чаепития Каролина решила идти домой, а я отправилась вместе с ней.., э.., хотела книгу взять, про кошек. Девушка открыла дверь, пошла в спальню к брату, и увидела трупы! Надо только сейчас кровать прибрать.
– Нет, – заорали Женя и Яша, – мы не можем туда войти!
– Я сама справлюсь, – вздохнула Ирина Константиновна, – вы, мальчики, уходите черным ходом.
Можете мне не верить, но затея удалась на все сто процентов. Яков и Евгений благополучно смылись, их никто не увидел. Прибывшие милиционеры попытались допросить Каролину, но Ирина Константиновна мгновенно вызвала врача, и девушку увезли в клинику.
О свирепом нраве Карла Хованского и о том, как он бьет жену, оказывается, знали все в доме, и оперативники, обходившие соседей, слышали от людей почти одну и ту же фразу:
– Карл убил Зосю? Ну этого следовало ожидать, отмучилась страдалица.
По факту убийства гражданки Хованской было сначала возбуждено, а потом мгновенно закрыто уголовное дело. Преступник сам наказал себя, судить оказалось некого. Имена Евгения и Якова в деле даже не упоминались, Каролину не разрешил допрашивать врач, мотив убийства, можно сказать, лежал на самом виду. Карл, как всегда, наорал на жену, потом, взбесившись окончательно, пристрелил ее, опомнился и покончил жизнь самоубийством.
Каролина в похоронах родителей не участвовала, находилась в клинике, через неделю в больницу приехала Ирина Константиновна и предложила ей:
– Пойдем погуляем в парке, погода хорошая.
Девушка согласилась и отправилась с матерью Жени, та отыскала в глубине территории самую неприметную скамейку и сказала:
– Давай поговорим.
– О чем?
– О нашей дальнейшей жизни, – протянула Ирина Константиновна, – ну-ка, скажи, что ты знаешь о сексуальных аномалиях?
Каролина покраснела.
– Ничего.
Собеседница цокнула языком.
– Ханжество общества, в котором мы живем, ужасно! Гомосексуализм не порок, а разновидность нормы. Древние это хорошо понимали, сходи в Ленинскую библиотеку и прочитай произведения римлян или греков, люди в прежние времена часто бывали бисексуальны…
Ирина Константиновна поведала ей подробности об отношениях между полами, Каролина, вспотев от смущения, вцепилась пальцами в скамейку. С ней никто еще так откровенно не разговаривал о той стороне человеческой жизни, которая в СССР считалась постыдной. Конечно, Каролина знала, что детей не находят в капусте, но знания ее оставались теоретическими, до практики пока дело не дошло.
– Вы знали, что Женя.., такой? – наконец выдавила из себя девушка.
Ирина Константиновна кивнула.
– Да. Более того, я была в курсе его отношений с Яшей. Пойми, они любят друг друга и хотят быть вместе. – Каролина уставилась на мать Евгения, а та спокойно продолжала:
– Живи мы в цивилизованной стране, я бы не волновалась, но коммунисты сажают в тюрьму тех, кто, по их мнению, отличается от любой нормы. Если правда о Жене и Яше выползет наружу, плохо придется всем. Мальчикам навесят большой срок и посадят.
– Ой! – вскрикнула Каролина.
– Да, да, – закивала Ирина Константиновна, – именно так, и назад они не вернутся.
– Почему? – одними губами спросила Каролина.
– Деточка, – с тоской ответила Ирина, – уголовники ненавидят таких мужчин еще больше, чем коммунисты. Женечку с Яшей замучают до смерти.
– Боже, – прошептала девушка.
– Плохо придется и нам, – продолжала Ирина, – меня уволят с работы, тебя выгонят из вуза, мы же станем ближайшими родственниками заключенных, да еще с такой статьей. Впрочем, мне все равно, я умру в тот день, когда за Женечкой придут, но ты-то молодая, у тебя вся жизнь впереди! На работу потом не устроишься, любой кадровик, увидав запись: «Брат осужден за мужеложество», мигом даст тебе от ворот поворот, возьмут только сортиры мыть.