– Счастливого пути, – вежливо ответила Каролина Карловна, – найдешь время, заходи, мы с Епифаном будем тебе рады.
Ноги понесли меня к выходу.
– Сделай милость, просто прикрой калитку, – велела Хованская, – не дергай замок.
Я обернулась, хотела сказать «конечно», но неожиданно вымолвила совсем другое.
– Дайте мне листок бумаги.
– Зачем? – удивилась хозяйка.
Но мои глаза уже приметили на маленьком столике у торшера блокнот с ручкой.
– Оставлю вам свои телефоны и адрес.
– Но зачем? – повторила Каролина. – Я не выхожу из дома.
– Если вам потребуется моя помощь – звякните, сразу примчусь.
Хованская вздернула голову:
– Спасибо, конечно, только я не привыкла людей утруждать, и потом, есть Мария Николаевна, я плачу ей, прискачет в случае необходимости.
Наверное, тяжело жить с таким гонором, понятно теперь, отчего Каролина Карловна так и не завела подруг.
– Но ваша соседка терпеть не может кошек! – напомнила я.
– И что? – наклонила голову набок хозяйка.
Я набрала полную грудь воздуха И решительно произнесла:
– Если с вами случится беда, я заберу Епифана.
Надеюсь, что вы проживете еще много-много лет, просто хочу сейчас снять с вашей души груз. Скажите этой Марии Николаевне: «Вот координаты тетки, которой следует отдать кота» – или сами позвоните, если, к примеру, в больницу вас повезут. Я не задержусь, прилечу сразу, хотя, повторяю, я уверена, что вы проживете много-много лет.
Каролина с трудом встала, медленно дошла до меня и погладила по голове.
– Спасибо, деточка. Отчего-то мне кажется, что ты не обманешь.
– Никогда, – тихо ответила я, – за судьбу Епифана можете не волноваться, он никогда не останется голодным и одиноким.
* * *
Сев в машину, я включила мотор и, ожидая, когда двигатель прогреется, оперлась на руль. Вот оно что!
Павлик нашел Тину, уж как ему это удалось, мне, ей-богу, неинтересно. Юноша отправился к Бурской не сразу, долгое время он жил один, пытался самостоятельно пробиться, но потом все же решил найти родную мать. Интересно, что сказал Семен, когда узнал, что у его жены имеется ребенок? А он точно знал правду о Павлике, потому и молчал и не делал жене замечаний. Семен не был рогоносцем, Тина не изменяла мужу, она решила искупить вину перед некогда брошенным ребенком, помочь ему.
Мигом припомнился и рассказ Щепкиной о том, как в ее гримерку забрели Жанна с Павликом. Жанночка, похоже, тоже была в курсе дела, вот почему она бросала упреки в адрес Тины и требовала, чтобы Павлик перестал ее слушаться. Жанна воспринимала Бурскую как будущую свекровь. Теперь все мигом встало на свои места. Тина вовсе не являлась участником шведской семьи, она поддерживала Жанну лишь по одной причине – знала, что девицу полюбил Павлик.
И ведь такое положение вещей длилось довольно долго, Тина не хотела раскрывать своей тайны, она стыдилась воспоминаний о беременности, а может, акушерка Зинаида права? Бурская часто выступала по телевизору, гневно обличая матерей-кукушек и малолетних дурочек, родивших детей в восьмом классе, и каково актрисе было признаться в собственной ошибке? Тина, очевидно, боялась потерять любовь зрителей! Наверное, она сказала Павлику:
– Очень прошу, молчи. Помогу тебе, искуплю свою вину, дам денег, и ты обязательно женишься на Жанне, но позднее. А пока держи язык за зубами, у нас с Семеном нет детей, все тебе оставим.
Только парень не хотел завтрашнего счастья, он Попросту убил Тину, чтобы получить наследство.
Я схватилась за руль. А может, еще и Семена в придачу? Подсыпал и ему яд в воду. И как ловко обстряпал дело, сделал виноватой Жанну, небось актрисулька ему обрыдла с вечными скандалами и нытьем:
«Женись на мне прямо сегодня».
Я нажала на педаль. Лампа, ты нашла убийцу, головоломка сложилась, кусочки идеально подошли друг к другу. Единственное, чего я не понимаю: при чем тут красный плюшевый заяц и сериал «Загробные тайны», но к убийству Тины ситуация с игрушкой отношения не имеет. Эх, жаль, сейчас уже поздно, актеры театра «Лео» небось разбежались по домам, впрочем, можно попытаться проверить последнее предположение.
Дрожащими от нетерпения руками я вытащила мобильный.
– Театр слушает, – пробубнила вахтерша.
– Баба Лена?
– Ну.
– Это Лампа.
– Хто?
– Евлампия Романова, ваш новый гример.
– А-а-а, – протянула старуха, – чего ж носа не кажешь? Батурин сегодня орал! Страх слушать! «Где эта…» Ну дальше слова проглочу, в общем, где гримерша, небось водку жрет! Ты че, алкоголичка?
– Нет, конечно, – возмутилась я, – ногу подвернула, завтра приду. Отчего Батурину мысль про алкоголь в голову взбрела?
– А до тебя тут одни выпивохи появлялись.
– Что же он хотел за такую зарплату?
– Избалованные все, – протянула баба Лена, – миллионы хотите!
– Завтра прибегу.
– К полудню, первый спектакль в час, – заботливо сообщила вахтерша.
– Хорошо, скажите, Софья Сергеевна в «Лео»?
– Щепкина? Спохватилась! Давно все усвистали, одна я кукую, ночного дежурного жду, никак не явится, обормотина еловая! Ваще жизня…
Не слушая бабкины причитания, я отсоединилась и свернула вправо. Ладно, поеду домой, завтра Софья Сергеевна расскажет мне про Павла Закревского все, сделаю стареющей диве парочку льстивых комплиментов, задам несколько вопросов и получу нужные ответы.
Бросив «Жигули» на стоянке, я ринулась к родному подъезду и вдруг притормозила. Однако странно, на дворе поздний вечер, а ни в одном окне блочной башни не горит свет. Может, нам выключили электричество? Случается в Москве порой такой казус, правда, очень и очень редко.