— Да. Помню.
Гудит электропривод замка.
Внутри, за тяжелой, надежной дверью, лестница с ковровой дорожкой, в которой утопают ноги, обои в стиле регентства. Стены вдоль лестницы увешаны викторианскими пейзажами в богатых рамах. Мистер Оливер появляется на верхней площадке лестницы.
Это толстенький маленький человечек с землистым цветом кожи и с совершенно черными — на твой взгляд, крашеными — волосами. На нем брюки и кашемировый кардиган поверх жилетки. Рубашка из чистого шелка. Галстук. Шлепанцы. От него сильно пахнет «Поло».
— Добрый вечер, — говоришь ты.
— Да-да. Прошу.
Тебе слышится «порешу», но ты знаешь, что он хотел сказать. Когда ты достигаешь вершины лестницы, он отступает в сторону и протягивает руку, одновременно оглядывая тебя с ног до головы. Ты бы не возражал, будь свет — от маленькой люстры в прихожей — не такой яркий. Усы колются у тебя под носом. Вы обмениваетесь рукопожатиями. Пожатие мистера Оливера влажное и крепкое. Его взгляд падает на толстый портфель у тебя в руке.
— Проходите, — кивает он.
Атмосфера гостиной немного претенциозна; мистер Оливер любит ворсистые белые ковры, мебель, обтянутую черной кожей, металлические хромированные столы со стеклянными столешницами; почти всю стену занимает телевидеоаудиокомбайн.
— Присаживайтесь. Хотите выпить?
Половину звуков мистер Оливер глотает, но ты опять понимаешь, что он говорит.
Ты садишься на край кожаного диванчика — сгорбленная фигура, портфель на коленях; ты даешь понять, что нервничаешь. На тебе дешевый костюм, и ты все еще в перчатках.
— Гм-м, с удовольствием, — говоришь ты, стараясь казаться взволнованным и неуверенным в себе. Конечно, ты нервничаешь, но совсем не в такой степени.
Мистер Оливер подходит к хромированному бару дымчатого стекла.
— Что предпочитаете?
— Мм, у вас есть апельсиновый сок?
Мистер Оливер смотрит на тебя.
— Апельсиновый сок, — говорит он и наклоняется, чтобы заглянуть в маленький, встроенный в бар холодильник.
Себе он наливает водку с колой и садится на диван слева от тебя. Тебе кажется, что он как-то подозрительно поглядывает на тебя; может, твой маскарад не обманул его, думаешь ты и начинаешь беспокоиться. Ты нервно кашляешь.
— Итак, мистер Мерлин, — говорит он. — Что же у вас для меня есть?
— Понимаете, — говоришь ты, оглядываясь. Ты наблюдал за этим домом всю вторую половину дня и почти уверен, что здесь больше никого нет, но все же какие-то сомнения у тебя остались. — Как я уже вам сказал в магазине, гм, это нечто… нечто особенное. Нечто, насколько я понимаю, пользующееся спросом.
— О чем же таком особенном идет речь?
— Э-э-э, понимаете, это, как бы это сказать, имеет отношение к насилию. В довольно крайнем его проявлении. А еще это имеет отношение, э… к де-де-детям. Мне сказали, что вы… вы можете, вы можете… что вы заинтересованы в такого рода, ммм, вещах.
Мистер Оливер поджал губы.
— Нужно быть идиотом, чтобы приходить к людям с такими разговорами, а? Я хочу сказать, не будете же вы посвящать в такие дела совершенно незнакомых людей, ну, вы понимаете, что я имею в виду?
— Ай-ай, — огорченно говоришь ты. — Значит, вы не…
— Нет, я вам ничего не ответил. Я просто говорю, что надо быть осторожным, понимаете?
— Ага, — говоришь ты, кивая. — Да. Да, конечно. Конечно, надо быть… осторожным. Я понимаю. Я вас понимаю.
— Покажите, что вы принесли, а? Мы посмотрим, а потом решим, так?
— Да-да. Вы правы. Конечно. Ах да, то, что я принес, ммм, ну, это только часть целого, просто показать вам, но по этой части можно… можно получить достаточно полное представление…
— Видео, да?
— Да, правильно. На видео.
Ты отщелкиваешь замки портфеля и вынимаешь оттуда часовую видеокассету, ставишь портфель на пол рядом, поднимаешься и протягиваешь ему кассету.
— Так.
Он берет кассету и направляется к видеомагнитофону. Ты остаешься на месте.
Кассета не хочет вставляться, ты слышишь, как стонет механизм магнитофона. Мистер Оливер наклоняется, чтобы понять, в чем дело. Ты подходишь к нему сзади.
— Что-то не в порядке? — спрашиваешь ты.
— Да, кажется…
Кассета не вставляется, потому что ты намертво заклеил шарнирную створку, прикрывающую ленту. Мистер Оливер не успевает закончить свою фразу — ты наносишь ему сзади удар дубинкой по голове. Но когда ты замахнулся, он уже начал поворачивать голову, и удар получился скользящий.
Он падает на бок, пытается одной рукой ухватиться за что-нибудь, но только сдвигает проигрыватель компакт-дисков и усилитель.
— Что?.. — говорит он.
Ты с силой бьешь дубинкой ему по лицу, ломая нос, а когда он падает, ударяешь его ногой в пах. Он, лежа на боку, складьгеается пополам, хлюпает, глотает воздух.
Ты с опаской оглядываешься — не появится ли откуда-нибудь, размахивая бейсбольной битой, дюжий слуга, вторая твоя рука — в кармане — сжимает браунинг, но никто не появляется. Ты наклоняешься и бьешь мистера Оливера дубинкой по затылку. Он обмякает.
Ты заламываешь ему руки за спину и застегиваешь наручники, потом идешь к своему портфелю за тем, что тебе понадобится.
Наконец все закончено, видеокамера подготовлена, и тебе остается только ждать, когда он придет в себя. Ты идешь к входной двери, запираешь замок и накидываешь цепочку, затем обходишь квартиру, убедиться, что там никого нет.
Спальня мистера Оливера вся в дереве, меди, мехах и красном бархате. В стеклянном шкафчике коллекция всяких военных побрякушек, «Ваффен СС». На книжной полке множество книг о нацистской Германии и Гитлере. Личная видеотека мистера Оливера хранится в платяном шкафу, отделанном под орех и тик. Под персидским ковром большой вделанный в пол сейф с кодовым замком.
Ты приносишь более-менее представительную выборку видеозаписей в гостиную, где мистер Оливер, все еще без сознания, сидит, чуть сгорбившись, скованный наручниками и привязанный к обитому кожей хромированному стулу, который ты принес из второй спальни. Ты заткнул ему рот носком и шелковым шарфом, захватив их из его спальни. Его правая рука крепко привязана к отделанному кожей подлокотнику стула. Ты снял с него кардиган и засучил рукав рубашки.
Дожидаясь, когда мистер Оливер придет в сознание, ты просматриваешь видеозаписи, которые принес из его спальни.
На некоторых — групповое развращение детей; в основном мальчиков и в основном из Азии или Южной Америки. На других — в помещениях, похожих на тюремные камеры, ослы и другие животные покрывают женщин. У всех наблюдающих за этим мужчин — усы и военная форма. Похоже, что это вторые или третьи копии; изображение не очень четкое, чтобы можно было сказать на все сто, но тебе кажется, что форма иракская. На двух-трех кассетах, очевидно из того же источника, людей — мужчин, женщин, детей — пытают утюгами, фенами для сушки волос, щипцами для завивки и тому подобным. Непосредственно убийств здесь нет, но тебе интересно, что же хранится в сейфе под ковром.