— Рх! Послушайте, у меня здесь есть деньги! Господи! Не…
Ты снова накидываешь ему на лицо прокладку. Несколько секунд он еще борется, но потом затихает. Ты заклеиваешь ему рот другой — более длинной полоской ленты.
Тебе не сразу удается вставить клапан — баллон на легком стуле не очень устойчив. Затем ты проверяешь, как идет газ, и в это время слышишь свистящий, хлюпающий звук, поворачиваешься и видишь, что его рвет через нос — две струйки блевотины фонтанчиками выплескиваются из ноздрей и растекаются по половицам.
— Черт, — говоришь ты, быстро подходишь к нему и срываешь ленту у него со рта.
Он, захлебываясь, ловит ртом воздух, почти задыхается, из его рта появляется новая порция блевотины и расползается по полу. Ты чувствуешь запах чеснока. Он еще немного кашляет, потом начинает дышать полегче.
Теперь ты уверен, что он не захлебнется собственной блевотиной, он даже начинает издавать какие-то нечленораздельные звуки, и ты, приподняв его голову за редкие волосы на затылке, несколько раз обматываешь ее вкруговую и через рот липкой лентой.
Ты укладываешь в рюкзачок свои вещички, а он в это время лежит рядом, ворочается — сначала слабо, а потом сильнее, из его носа вырываются звуки — сначала тихие, потом громче; стоны сменяются тем, что было бы громким криком, сумей он открыть рот.
Ты присаживаешься на корточки рядом с баллоном, где висит закручивающаяся вверх петля резинового шланга с медным наконечником. На мягком сиденье стула — черная и неуместная здесь железная каминная решетка. Ты проволокой привязываешь медный наконечник к этой решетке, направив его на обшарпанную красную поверхность баллона сантиметрах в пятнадцати над ним.
Голова сэра Руфуса в полутора метрах от стула. Ему все прекрасно видно.
— Итак, сэр Руфус, — говоришь ты, дергая воображаемый вихор и продолжая подражать монотонному уэльскому выговору. Ты хлопаешь по баллону. — Полагаю, вы знаете, что такое блеве, [39] не так ли?
Его глаза готовы вылезти из орбит. Его голос через нос звучит глухо, придушенно.
— Конечно же знаете, — говоришь ты, улыбаясь под маской и кивая. — Ваше судно, ваш — вернее, вашей компании — танкер для перевозки сжиженного газа именно это и сделал в Бомбейском порту, верно? — Ты снова киваешь — этакий неторопливый кивок, тебе кажется, что именно так кивают уэльсцы. — Тысяча покойников, правильно? Да, но одни индийцы, верно? До сих пор приходится судиться, правда? Жаль, что такие глупости всегда занимают столько времени, да? Хотя, конечно, изменив структуру компании, оставив в ее владении всего лишь этот танкер, вы здорово упростили себе жизнь, а? На компенсации почти что и не пришлось раскошеливаться?
Он кашляет через нос, затем чихает и, кажется, пытается что-то крикнуть.
— Я слышал, эти блеве — ужасная штука, — говоришь ты ему, покачивая головой. — Никогда не задумывались, как это выглядит вблизи, а? — Ты опять киваешь. — Я-то об этом много думал. Ну, ладно, — ты поворачиваешься, чтобы похлопать по холодному толстому буртику газового баллона, — вот я тут приготовил такую штучку.
Ты поворачиваешь краник на клапане. Газ тихонько шипит. Ты вынимаешь из кармана зажигалку и подносишь ее к маленькому медному наконечнику, привязанному к каминной решетке. Ты щелкаешь зажигалкой, газ вспыхивает, тоненькое дрожащее пламя — синее с желтоватым отливом — устремляется к баллону.
— Ну нет, — говоришь ты, — это, пожалуй, не очень надежно, как вы считаете, сэр Руфус? Так можно всю ночь прождать! — Ты медленно поворачиваешь кран клапана, и наконец из сопла с ревом вырывается струя, а неистовое желто-голубое пламя принимается лизать круглый бок баллона. — Вот это уже лучше.
Теперь сэр Руфус визжит во весь голос, а его лицо багровеет. Ты надеешься, что его не хватит инфаркт до взрыва. Это было бы… как раз то, чего ждешь от таких скользких типов, они из любой задницы найдут лазейку. К сожалению, ты не можешь остаться, чтобы лично проконтролировать.
Открыв парадную дверь, быстро осматриваешь окрестности прибором ночного видения, руки у тебя трясутся, когда ты слышишь рев рвущегося из сопла газа в гостиной (хотя ты и знаешь, что еще несколько минут у тебя есть) и слабые, почти детские крики.
Дождь все еще идет. Ты закрываешь дверь, запираешь ее и быстро исчезаешь в ночи.
Пять минут спустя, когда ты уже готов завести мотоцикл и начинаешь волноваться — газ мог погаснуть, или сэр Руфус мог каким-нибудь образом освободиться, или его любовница появилась раньше времени и у нее был свой ключ, или что-то еще не сложилось, — ночь неожиданно сотрясается жутким взрывом, который освещает всю залитую дождем долину и висящие над ней тучи, образовав небольшое грибовидное облако раскаленного газа; оно поднимается, вращаясь, в темноте. Ты запускаешь двигатель, а грохот взрыва еще разносится в горах Уэльса.
— Хорошо, мистер Колли, я объясню вам, что происходит.
— Я только за, — говорю я, немного бравируя.
Инспектор Макданн и сержант Флавель сидят напротив меня за столом в кабинете совета директоров. Он расположен точно над кабинетом главного редактора под скосом островерхой крыши. В этом помещении с впечатляющими стропилами стоит почтенный стол и стулья — такие же, как в кабинете Эда, только поменьше. Стены обиты дубовыми панелями, на которых висят тоскливо официальные портреты бывших главных редакторов — суровые лица строго поглядывают вниз, напоминая вам, что это одна из старейших газет в мире. Вид из окон отсюда еще лучше, чем из кабинета Эда — ведь тут на этаж выше, — но хотя раньше мне здесь бывать не приходилось, окрестностями я что-то не особо любуюсь.
Выговор у инспектора — темноволосого коренастого крепыша — наполовину английский, наполовину как у типичного обитателя Глазго. На нем темный костюм, при нем черный плащ. Молодой сержант Флавель, в чьи обязанности входит ношение дешевенького дипломата, немного похож на Ричарда Гира [40] с тонкими усиками, вот только синяя стеганая куртка с капюшоном поверх костюма диссонирует с этим образом. По крайней мере, ему не холодно. Свой пиджак я оставил на спинке стула в комнате новостей, а тут совсем не Африка. Когда я заявился в кабинет к Эдди, он, представив меня двум полицейским и сообщив, что у них до меня дело, предложил нам воспользоваться этим помещением.
Инспектор обводит комнату взглядом.
— Ничего, если мы здесь закурим? — спрашивает он меня.
— Ничего, — отвечаю я.