— Естественно, мы крайне озабочены положением именно этих человекообразных обезьян в сложившейся ситуации, — продолжала доктор Де Росси, — но кроме этого, мы обязаны информировать общество о проблеме эксплуатации всех человекообразных обезьян.

Джон кивнул и улыбнулся. Он благодарно принял визитные карточки приматологов, а сам написал свое имя и номер телефона на обратной стороне чека с заправочной станции. Отсутствие визитки оказалось очень кстати, раз уж добрые ученые пошли на разговор, считая, что он работает на «Лос-Анджелес таймс». Джон колебался, не поставить ли их в известность о своем настоящем месте работы, но все-таки решил воздержаться.

25

Мбонго сидел на полу между перевернутым вверх дном диваном и странной надувной женщиной, которую Бонзи решила держать под одеялом. Он с тоской посмотрел на «бинбэг», свое излюбленное место отдыха, но оно все еще было занято. Сэм развалился в кресле и смотрел телевизор, посасывая апельсин. Мбонго скрестил руки на животе и посмотрел на гору своих чизбургеров.

В конце концов он выбрал один и перевернул его. Края желтой вощеной бумаги были скреплены стикерами. Мбонго отлепил их, они прилипли к его пальцам, Мбонго поразмышлял над этим их качеством, а потом прилепил их к своему животу. Он несколько раз надавил на стикеры, чтобы они покрепче держались, и переключил внимание на бургер. Развернув, Мбонго перевернул его, снял нижнюю булочку, пышную и присыпанную мукой и бросил ее через плечо. Потом аккуратно сдвинул с верхней булочки плоскую котлету и выудил из-под нее маринованный огурец. Огурец он запустил в стену. Он прилип к стене рядом с другими, которые налипли там за предыдущие дни. Мбонго задумчиво наморщил лоб, прицелился пальцем в центр бургера и проткнул его. Результат пришелся ему по душе, и он проткнул бургер еще три раза, превратив в некое подобие пуговицы. Мбонго огляделся вокруг в надежде, что его похвалят, но все самки были во дворе, Сэм был поглощен телешоу, а Джелани нигде не было видно. Мбонго слизал с пальца специи, а потом снял стикеры с остальных бургеров и также прилепил к своему животу, при этом постарался, чтобы это выглядело красиво. Сэм продолжал безучастно сосать апельсин, тогда Мбонго взял надувную женщину и подтащил к себе. После этого он сложил пополам один бургер, вставил его в красный резиновый рот и протолкнул пальцем внутрь. Чизбургер исчез без следа, тогда Мбонго скормил ей еще один. Третий бургер отказывался пролезать, Мбонго несколько раз проталкивал его пальцами, даже прикладывал некоторую силу, но бургер входил в рот на один дюйм и тут же на тот же дюйм вылезал обратно. Мбонго отправился за отверткой.

В комнату вошла Бонзи. Лола стояла на плечах матери и держалась за ее уши. Бонзи подошла к Сэму и как бы между делом протянула руку. Сэм, не отрываясь от телевизора, отдал ей апельсин. Бонзи передала апельсин Лоле и вернулась во двор.

Мбонго сидел рядом с теперь уже сдувшейся резиновой женщиной. Он поднес кулак ко рту и несколько раз его сжал.

«Апельсин, апельсин».

Мбонго какое-то время смотрел в сторону двора, а потом «разобрал» свои оставшиеся бургеры и начал рисовать горчицей на стене.

Макена лежала на солнышке на спине, повернув голову набок. До этого она купала куклу в ведре, но потом устала, и теперь ведро и кукла лежали у нее под боком.

Маленькая коричневая птичка пролетела над Макеной. Птичка пролетела низко, и Макена встревоженно приподняла голову и проследила за ее полетом. Птичка врезалась в дверь из плексигласа, и на двери после столкновения осталось крохотное пятно. Макена села и огляделась. Птичка превратилась в неподвижный комочек.

Макена медленно подошла к двери и присела, уперев руки в бедра. Прошло несколько минут, птичка не двигалась. Макена протянула к ней руку и подтолкнула. Птичка затрепыхалась, пискнула и повалилась набок.

Макена взяла птичку в руки и пошла к игровой конструкции. Там она прижала одной рукой птичку к груди и забралась на самый верх. Наверху она осторожно расправила птичке крылья и подбросила в воздух. Птичка исчезла за стеной.

26

Исабель сидела на кровати по-турецки и тыкала вилкой в остатки салата, который заказала в номер. После стычки с Кэт она не решалась спуститься вниз. Ей было неприятно оттого, что жетон остался внизу, но с другой стороны, она достаточно часто бывала в баре, чтобы бармен запомнил, какой у нее номер.

Зазвонил мобильник. Номер был незнакомый, но звонили из Лоуренса, а так как Селия меняла провайдеров почти так же часто, как любовников, Исабель решила ответить:

— Алло?

— Не вешай трубку…

Это был Питер.

— О господи, — Исабель еще раз взглянула на номер. — Откуда ты звонишь?

— С платного телефона.

У Исабель закружилась голова, она оттолкнула тарелку с салатом и прижала колени к груди.

— В чем дело? Чего тебе надо?

— Ты должна их остановить.

— О чем ты говоришь?

— Торфяной мох! Пиццы! Собачье дерьмо! А теперь они влезли в мой аккаунт на имейл и поменяли пароль.

Исабель сжала виски указательным и большим пальцами и закрыла глаза.

— Извини, Питер, но я не несу ответственности за то, что они делают.

— Это нарушение закона, — затараторил он. — Насилие. Может, даже уголовное преступление. Я их засажу.

Исабель похолодела от страха.

— Питер, это же просто дети.

— Меня это не волнует. У меня даже нет доступа к аккаунту.

Исабель крепче сжала колени и начала раскачиваться взад-вперед.

— Я поговорю с ними, — сказала она. — До свидания.

— Подожди, — быстро сказал Питер.

Исабель откинулась на подушки, она не отвечала, но и трубку не повесила.

— Как ты? — спросил он.

Исабель не стала отвечать.

— Вчера вечером видел в новостях Франческу Де Росси. Самый конец репортажа. Что-то о судебном разбирательстве и о том, что ты тоже в этом участвуешь. Что происходит?

— Это тебя не касается.

— Ты не должна в это ввязываться. У бонобо все будет прекрасно.

Исабель резко выпрямилась и сильно ударила по покрывалу.

— Ничего у них не прекрасно. Они живут в грязи, засоряют себе организмы и еще черт знает что делают со своим здоровьем, а Макена вот-вот родит, но тебе, очевидно, на это плевать.

Исабель замолчала, сделала несколько глубоких вдохов и снова закрыла глаза.

— Питер, я не могу сейчас с тобой говорить. Правда не могу.

— Исабель, — сказал он, — я тебя умоляю. Я знаю, то, что я сделал с Селией, непростительно, но я — человек. Это была ошибка, идиотская ошибка, но ошибка, и я клянусь, она больше не повторится. — Он понизил голос почти до шепота: — Исси, пожалуйста. Можем мы с тобой встретиться? Я скоро прилечу в Лизард.