– А, вот как… А сколько всего людей в этом доме?
– Ну… – задумался Креол, загибая поочередно пальцы. – Из свободных – сам Халай, его правнук Эхтант… он тоже ученик, но старше нас. Я. Теперь еще ты. Рабов… м-м-м… десять. Дядюшка Нгешти слепой, но с простой работой справляется. Его жена стряпает на кухне. Хатаба и Халфу Халай сдает внаем. Их жены стирают, убираются, ходят за покупками и делают всякую другую работу. Еще у Халая есть три наложницы-рабыни – одна уже совсем старая и две молодых. Они тоже работают по хозяйству, а если в гости приходят другие маги, Халай подкладывает им в постель своих наложниц. Еще у Халфы и его жены есть ребенок – ему три года. Он меня раздражает, – хмуро проворчал Креол. – Дети – это проклятие богов. Особенно мелкие.
Шамшуддин пересчитывал рабов одновременно с Креолом – у него тоже получилось десять. Он посмотрел на загнутые пальцы и спросил:
– Больше никого нету?
– Еще Асаггак, но он не совсем раб… да вон он как раз идет. Смотри, какое чучело.
Шамшуддин изумленно открыл рот – то, что медленно выползало из кладовки, вряд ли вообще было человеком. Закутанный в старое-престарое покрывало, расползающееся в дюжине мест, с пустыми бесцветными глазами, посеревшей кожей, лысой макушкой, сплошь покрытой уродливыми струпьями, и глубокой дырой на месте носа. Босые ступни передвигаются с удивительной неспешностью – не слишком великое пространство меж кладовкой и кухней этот урод пересекал целую минуту.
– Это что, ходячий мертвец? – предположил Шамшуддин.
– Да, – равнодушно ответил Креол. – Зомби. Раньше тоже был рабом Халая.
– А что он делает?
– Большую часть дня просто стоит в кладовке и смотрит в стену. Он – наглядное пособие. Для учеников, чтобы изучать внутренности человека.
Через несколько минут Асаггак вышел из кухни. Не с пустыми руками – он захватил каменную кадушку с помоями. Обычно кадушки, наполненные доверху, переносят вдвоем, но ходячие мертвецы удивительно сильны – их окоченевшие мышцы не ведают боли и усталости.
– Он каждый день относит помои в подвал и выливает в дренажную трубу, – пояснил Креол. – А утром приносит пустую кадушку обратно.
Шамшуддин задумчиво почесал плешивую макушку. Он посмотрел на мертвеца, еле плетущегося через двор, выпятил нижнюю губу и спросил:
– А почему только утром? Зачем оставлять пустую кадушку в подвале на ночь?
Креол открыл было рот… но тут же снова закрыл. В серых глазах отразилось недоумение. Ученик мага тоже посмотрел на Асаггака, все еще не дошедшего до лестничного пролета, и медленно ответил:
– Не знаю. Да, странно…
Ученики внимательно посмотрели друг на друга. Шамшуддин широко ухмыльнулся – на его эбеновом лице улыбка выглядела особенно белой. Креол тоже растянул губы в улыбке и предложил:
– Проследим?
– Пошли! – вскочил на ноги Шамшуддин.
Подростки осторожно прокрались по галерейке и спустились по лестнице. Там оказалось гораздо темнее, чем на улице, но все же не слишком – под потолком висит магический освещальник. Тусклый, светящий неестественным голубоватым светом, но все же худо-бедно рассеивающий мрак.
Как и большинство крупных городов Шумера, Симуррум снабжен тщательно продуманной сетью канализационных каналов и керамическим водопроводом. Гугали день и ночь трудятся, следя за тем, чтобы в каждом доме была вода, а грязь и нечистоты своевременно удалялись. В жарком климате долины Тигра и Евфрата процессы гниения и разложения протекают очень быстро, а отсюда недалеко и до эпидемии. Поэтому в подвале Халая Джи Беш имеется дренажное отверстие, куда и отправляются все помои.
Точнее – куда они ДОЛЖНЫ отправляться.
К великому удивлению Креола и Шамшуддина, Асаггак вовсе не опорожнил кадушку в зловонную дыру, как они ожидали. Вместо этого мертвец сунул руку в неприметную щель, и часть стены плавно повернулась на толстом бронзовом штыре, открыв темный проход и лестницу, уходящую вглубь. На мальчишек, пялящихся на него во все глаза, он не обратил ни малейшего внимания.
– У Халая есть потайное подземелье?… – приподнял брови Креол. – И как это я раньше не замечал?…
– Интересно, а что он там хранит? – посмотрел на него Шамшуддин. – Наверняка сокровища!
– Или артефакты! – жадно загорелись глаза Креола. – Проверим?
Асаггак успел скрыться в тьме тайного подземелья, но проход остался незакрытым. Значит, он очень скоро вернется и нужно спешить.
– А если там что-нибудь… ну, такое… – засомневался Шамшуддин. – Может, не надо?…
– Ты что, боишься? – сощурился Креол.
– Даже ифрит кого-нибудь да боится, – ответил Шамшуддин. – Известная опасность не страшна – страшна неизвестная. И что сделает с нами учитель, если уличит?
Креол задумался, переводя взгляд с Шамшуддина на темный провал в стене. За ним уже послышалось шарканье – раб-мертвец возвращается обратно.
Но тут сверху послышался другой звук – злобное ворчание:
– … гниль и прах, куда подевались эти негодные щенки?…
– Я должен быть в комнате свитков и читать урок, – вспомнил Креол.
– Но тебя там нет.
– Именно. Значит, старый Халай опять переломает мне пальцы, – безразлично закончил Креол. – Так что хуже уже не будет. Ты идешь?…
Шамшуддин замялся, но Креол успел исчезнуть в темной дыре. Вместо него оттуда показалась подгнившая рожа Асаггака – мертвец вернулся уже без кадушки. Он сунул руку в щель, дверь начала закрываться… и Шамшуддин бросился туда.
Чернокожий мальчишка влетел в потайной проход, промчался по ступеням и врезался во что-то мягкое, повалив его на пол.
Судя по изрыгаемым проклятиям, это был Креол.
– Слезь с меня, отродье Нергала!… – злобно прошипел он, с трудом отпихивая Шамшуддина.
– Извини, – поднялся на ноги тот. – Где это мы?…
Лестница оказалась довольно короткой – она закончилась уже через дюжину ступеней. За ней открылся небольшой коридорчик с двумя дверьми – справа и спереди. Из-под правой пробивается тусклый свет.
– У-у-у!… – выпучил глаза Креол, приоткрыв дверь. – Гляди!
Магический освещальник, висящий здесь, стоит куда дороже своего собрата в подвале. При этом свете можно даже читать.
Похоже, старый Халай именно этим здесь и занимается – на каменных полках, увивающих стены, лежат десятки глиняных табличек, испещренных мелкими клинышками.
– «Ха-Дингир ара губ каб ду кургин», – прочитал Креол. – «Шуб-лугаль ра анса-саг а унату угула-ни га се сам у на дуг»…
– Бессмыслица какая-то, – пожал плечами Шамшуддин. – Ты точно подряд читаешь?
– Да… а хотя нет, пропустил строчку, – признал Креол. – А если… эй, да это же судебный документ! Смотри-ка, Халая в молодости изгнали из Каркемиша за кражу осла! Ну кто бы мог подумать…