Вилликинс кивнул.
– Что ж, сэр, следуя вашему принципу, что оружие – это любой предмет, который ты считаешь оружием, я бы посоветовал упомянутому лицу обратиться к соотечественнику, способному, например, раздобыть ключи от шкафа, в котором лежат превосходные кухонные ножи, идеально подходящие для рукопашной. Лично я, сэр, еще прихватил бы проволоку для нарезания сыра, это вполне отвечает моему искреннему убеждению, что в смертельном бою главное одно: чтобы умерли не вы.
– Никакой проволоки, парень! Только не для командора Стражи.
– Хорошо, командор, но могу ли я предложить вам латунный кастет – оружие джентльмена? Я знаю, вы никуда без него не ездите, сэр. Здесь есть какие-то злонамеренные личности, и я знаю, что вам придется с ними столкнуться.
– Слушай, Вилликинс, я вообще не хочу, чтобы ты вмешивался. В конце концов, это просто подозрения.
Вилликинс отмахнулся.
– Вы ни за что не уговорите меня постоять в сторонке, сэр, потому что мне самому интересно. Я оставлю для вас в гардеробной некоторое количество режущих предметов на выбор, сэр, а сам пойду в рощу получасом раньше назначенного времени, со своим верным арбалетом и кое-какими любимыми игрушками. Сейчас почти полнолуние, небо ясное, повсюду будут лежать тени, и в самой густой притаюсь я.
Ваймс несколько секунд смотрел на него, а затем сказал:
– Можно небольшую поправку? Не мог бы ты оказаться во второй по густоте тени за час до полуночи, чтобы взглянуть, кто спрячется в первой?
– Вот почему вы командуете Стражей, сэр, – произнес Вилликинс, и, к огромному удивлению Ваймса, в голосе дворецкого прозвучала нотка страха. – Вы слушаете улицу, так ведь?
Ваймс пожал плечами.
– Здесь нет улиц, Вилликинс.
Тот покачал головой.
– Уличный мальчишка всегда остается уличным мальчишкой, сэр. Он даст о себе знать в ответственный момент. Матери и отцы уходят – если мы вообще знаем, кто они такие, – но улица, сэр… улица всегда о нас позаботится. В самую важную минуту она помогает нам остаться в живых.
Вилликинс побежал вперед и зазвонил в колокольчик, так что лакей отворил дверь, как только Ваймс поднялся на крыльцо.
– У вас как раз достаточно времени, чтобы послушать, как Юный Сэм будет читать, – добавил Вилликинс, шагая по ступенькам. – Удивительная штука чтение, сэр, жаль, что я сам этому не выучился, когда был мальчишкой. Ее светлость вы найдете в гардеробной, а гости начнут собираться через полчаса. Мне нужно идти, сэр. Надо поучить здешнего дворецкого, эту толстую жабу, хорошим манерам, сэр.
Ваймс вздрогнул.
– Душить дворецких не разрешается, Вилликинс. Кажется, в книжке по этикету я об этом читал.
Виллинс взглянул на хозяина с притворно обиженным видом.
– Не волнуйтесь, сэр, – продолжал он, отворяя дверь в гардеробную Ваймса, – хоть он и первостатейный сноб. Никогда еще не встречал дворецкого, который не был бы снобом. Просто нужно его слегка сориентировать.
– Да, но он дворецкий, и это его дом.
– Нет, сэр, это ваш дом, а поскольку я ваш личный слуга, по незыблемым законам лакейской я превосхожу любого из этих ленивых лодырей! Я им покажу, как делаются дела в реальном мире, сэр, не извольте беспокоиться…
Его перебил громкий стук в дверь, за которым последовало решительное дребезжание дверной ручки. Вилликинс открыл, вошел Юный Сэм и объявил:
– Читать!
Ваймс поднял сына на руки и усадил на стул.
– Как провел вечер, малыш?
– Знаешь, – сказал Юный Сэм, явно желая поделиться результатами вдумчивого исследования, – у коров большие мягкие какашки, а у овец маленькие, как шоколадки.
Отец старался не смотреть на Вилликинса, который дрожал от сдерживаемого смеха. С трудом сохраняя серьезное выражение лица, он ответил:
– Э… ну конечно, овцы ведь меньше.
Юный Сэм задумался.
– Коровьи какашки шлепаются, – заявил он. – В «Где моя коровка?» об этом ничего не говорится.
Судя по голосу, мальчик был раздосадован тем, что автор упустил столь важный факт.
– А мисс Фелисити Бидл обязательно бы об этом сказала.
Ваймс вздохнул.
– Да уж не сомневаюсь.
Вилликинс открыл дверь.
– Я оставлю вас наедине, господа. Увидимся позже, сэр.
– Вилликинс, – позвал Ваймс, как только камердинер взялся за ручку. – Ты, кажется, считаешь, что у меня кастет хуже, чем у тебя. Так?
Вилликинс улыбнулся.
– Вам ведь никогда не нравились кастеты с шипами, правда, сэр? – и он осторожно прикрыл дверь за собой.
Юный Сэм уже читал сам, к большому облегчению Ваймса. К счастью, сочинения мисс Фелисити Бидл состояли не только из увлекательных сведений о какашках во всей их красе; ее тоненькие книжки для малышей текли непрерывным потоком и были невероятно популярны, по крайней мере среди детей, потому что мисс Бидл тщательно изучала свою аудиторию. Юный Сэм покатывался со смеху, читая «Писающих человечков», «Войну с сопливыми гоблинами» и «Джефри и Страну какашек». Эти книжки били прямо в точку, если дело касалось мальчишек определенного возраста. И сейчас Юный Сэм хихикал и фыркал, читая «Мальчика, который не умел ковырять болячки» – хит сезона с точки зрения ребенка, которому едва исполнилось шесть. Сибилла заметила, что эти книжки расширяют словарь Юного Сэма, и не только по туалетной части. И он действительно, при некотором поощрении, начинал читать книги, в которых никто не испражнялся, – что само по себе было чудом, если хорошенько подумать.
Ваймс отнес сына в постель после десяти минут увлекательного чтения, побрился и успел надеть ненавистный парадный наряд за несколько секунд до того, как в дверь постучала жена. Раздельные гардеробные и ванные, подумал Ваймс… если у человека есть деньги, нет лучшего способа, чтобы брак оставался счастливым.
Чтобы брак оставался счастливым, он открыл дверь, и Сибилла влетела в комнату, как турнирный боец (если только на турнире бывают бойцы в турнюре [11] ), чтобы поправить сорочку, разгладить воротничок и придать мужу приличный вид.
А потом она сказала:
– Насколько я знаю, ты преподал кузнецу небольшой урок рукопашного боя, дорогой.
Фраза повисла в воздухе, как шелковая удавка.
Ваймс, запинаясь, выговорил:
– Наверное, здесь что-то не так?
– Да, пожалуй, – сказала Сибилла.