– Похоже, они тут зашибают большие деньги, – заметил Шнобби Шноббс, пока стражники шагали к выходу. – Ты заметил объявление в окне «Требуются рабочие»? И на прилавке лежал список цен. Он их понижает! Похоже, Сметка заключил выгодный договор с кем-то там, на плантациях, вот что.
Сержант Колон понюхал большую толстую сигару – такой огромной он в жизни не видел. Она вкусно пахла и была, скорее всего, контрабандной, и он ощутил легкий зуд, подсказывавший, что ему попалось нечто гораздо более серьезное, чем могло показаться. Что он потянул за ниточку, способную распустить целый гобелен. Колон покатал сигару между пальцев, как делали у него на глазах знатоки. По правде говоря, в том, что касалось табака, сержант Колон звезд с неба не хватал, первоочередным соображением была дешевизна. Человеку, предпочитающему изрядный кусок жевательного табака, обычно не хватает опыта в обращении с сигарами. Что там еще делают всякие шишки? Ах да, покатать сигару между пальцев, а потом поднести к уху. Колон понятия не имел зачем, но все-таки он это сделал.
И выругался.
И уронил сигару.
Тропа на Холме Висельника петляла среди деревьев, кустов дрока и каменистых осыпей, время от времени перемежаемых полосками необработанной тощей земли, из которой выветрилось все мало-мальски плодородное. Дикие земли, пустоши, приют голодных кроликов, отчаявшихся мышей, случайных перепуганных крыс и гоблинов.
Среди кустов оказался вход в пещеру. Человеку пришлось бы согнуться вдвое, чтобы протиснуться в эту вонючую нору, и тем самым стать легкой мишенью. Но Ваймс, ныряя в отверстие, знал, что он в безопасности. Просто знал. Знал снаружи, в ярком дневном свете, и внизу, в темноте. Он почувствовал это физически, как только над головой распростерлись крыла мрака, а в ушах зазвучали голоса пещеры. Все до единого.
Пещера внезапно открылась ему во всю глубину, до тех уголков, где текла вода, росли плесень и грибы, а также находились трогательно пустые кладовые и кухня. Разумеется, это – в переводе на человеческий язык. Гоблины обычно ели где могли и спали там, где их застигал сон; у них не было представлений о комнатах, служащих конкретной цели. Ваймс как будто знал это всю жизнь, хотя никогда раньше не бывал в таких местах, которые гоблин назвал бы домом.
Но здесь царила тьма, а они с Ваймсом неплохо понимали друг друга, правда? По крайней мере, так думала тьма. А Ваймс думал: «Черт побери, ну вот опять».
Его слегка потыкали в спину, и он услышал, как ахнул Фини. Ваймс развернулся к ухмыляющемуся гоблину и сказал:
– Еще разок это сделаешь, солнышко, и я тебе башку оторву, понял?
Он сказал именно это и услышал именно это… но что-то еще, не вполне голос, обвилось вокруг его слов, как змея обвивается вокруг дерева, и оба гоблина бросили оружие и выскочили из пещеры. Мгновенно. Они даже не закричали. Потому что предпочли сохранить дыхание для бега.
– Черт подери, командор Ваймс, это же прямо волшебство какое-то, – сказал Фини, наклонившись, чтобы подобрать брошенные топоры. Вглядевшись в густой мрак, Ваймс увидел, как парень ощупывает пол и наконец по чистой случайности, обнаруживает их.
– Положи. Я сказал, положи. Немедленно.
– Но мы безоружны.
– И не смей со мной спорить, парень!
Послышался негромкий стук, когда топоры упали наземь.
Ваймс перевел дух.
– А теперь мы пойдем вперед без страха, слышишь меня, и повидаемся с этим милым старичком, потому что мы и есть закон, понятно? Закон идет куда угодно, преследуя свои цели.
Высота туннеля постепенно увеличивалась, пока Ваймс не выпрямился в полный рост. У Фини возникли некоторые трудности. Позади Ваймса слышались глухие удары и слова, о которых милой старой матушке не следовало даже знать, не говоря уже о том, чтобы слышать. Ваймсу пришлось остановиться и подождать, пока юноша его догонит, цепляясь ногами за хорошо заметные выступы и стукаясь головой всякий раз, когда потолок слегка опускался.
– Шевелись, старший констебль! – прикрикнул Ваймс. – Стражник должен иметь хорошее ночное зрение! Ешь побольше бань-сунь-хрен с морковкой!
– Здесь совсем темно, сэр, я на расстоянии вытянутой руки ничего не вижу… ой! – Фини врезался прямо в Ваймса. И тут воссиял свет. В буквальном смысле.
Ваймс оглядел извилистую пещеру. В ней было светло как днем. Ни факелов, ни свеч, но умеренно яркий свет заливал все уголки. Он такое уже видел несколько лет назад, в другой пещере – в большой пещере, далеко отсюда – и знал, что это значит. Он видел тьму даже лучше, чем сами гоблины. Тьма стала ослепительно яркой в тот день, когда Ваймс под землей дрался с существами – ходящими и говорящими, – которые таились от света и вынашивали темные планы. Но Ваймс сразился с ними и победил, и благодаря этому был составлен и подписан Кумский договор, и древнейшая война завершилась если не миром, то, по крайней мере, условиями, при которых могло прорасти семя мира. Приятно было это сознавать, потому что во тьме Ваймс приобрел… товарища. У гномов было для него имя – Призывающая Тьма. И много объяснений касательно того, что это такое. Демон, падший бог, проклятие, благословение, месть, облеченная в плоть, – правда, плоть всякий раз была заимствованная. Сам себе закон, убийца, а иногда защитник, ну или просто нечто, для чего никто не мог подобрать правильных слов. Призывающая Тьма проникала сквозь камень, воду, воздух и плоть, а также, насколько знал Ваймс, сквозь время. В конце концов, что способно преградить путь существу, состоящему из… ничего? Да, он повстречался с ним, и когда они расстались, Призывающая Тьма – шутки ради, из озорства, назло, а может быть в награду – оставила на нем свой знак, пройдя насквозь и украсив руку Ваймса маленькой светящейся татуировкой.
Ваймс закатал рукав – да, клеймо как будто стало ярче. Иногда он встречал Призывающую Тьму во сне, они уважительно раскланивались и расходились разными путями. Между этими встречами порой проходили месяцы, даже годы, и Ваймс уже думал, что она ушла навсегда, но ее знак оставался на руке. Иногда метка чесалась. В конце концов, это было все равно что держать на поводке кошмар. И вот теперь Призывающая Тьма дала ему способность видеть в темноте. Но погодите-ка, это ведь гоблинское логово, а не гномья пещера. И мысли Ваймса наконец вернулись, зазвучав дуэтом с тихим обертоном: «Да, но гоблины воруют все подряд, командор».
Здесь и сейчас стало ясно, что именно воруют гоблины. Пол пещеры был усыпан всяким мусором, барахлом, которое, вероятно, они сочли ценным – а ценным они могли счесть что угодно (следует помнить, что гоблины старательно сохраняют собственные сопли). Ваймс увидел, как старый гоблин поманил его за собой, прежде чем исчезнуть. Впереди была дверь гоблинской работы, судя по прогнившему состоянию и по тому, что висела она на одной петле. И сорвалась, когда Ваймс ее толкнул. Фини спросил из-за спины:
– Что это было? Сэр, пожалуйста! Я ничего не вижу.
Ваймс подошел к юноше и похлопал по плечу, заставив подскочить.