– Ну и что ты, чмо [цензура], делаешь в этом теле? – грубо спросил я.
– Сижу, – невозмутимо ответил Пазузу. – Мне нужна человеческая оболочка… была нужна. Скоро я уже с ней расстанусь. И это хорошо – здесь немного тесновато.
Конечно, ему тесновато. В обычном своем виде Пазузу ростом почти с огра. Буквально на полпальца ниже. В щупленьком тельце пана Зовесимы ему должно быть довольно неудобно.
– Это ведь ты меня подставил? – уточнил я.
– Ну а кто же еще? – расплылся в улыбке Пазузу. – Конечно, я.
– Ловко. Как ты сумел сам себя так ранить?
– Есть ли что невозможное для Пазузу, глупец? Это было легче легкого.
– А все-таки?
– Почему тебя интересует такая ерунда? – удивился архидемон. – Неужели это единственное, о чем ты хочешь меня спросить?
Нет, конечно, не единственное. Плевать я на это хотел, если честно. У меня гораздо больше действительно важных вопросов. Аж мысли разбегаются. Очень трудно решить, какой задавать в первую очередь.
– На хрена ты вообще сюда приперся? – спросил я первое, что пришло в голову. – Поглумиться?
– Конечно! – язвительно рассмеялся Пазузу. – Я был бы не я, если бы пропустил такое зрелище! Мой враг в цепях, прикован к стене ничтожными смертными – какой позор, какой срам для того, кого я принимал за архидемона! Это зрелище будет радовать мою душу еще очень долго.
– Поздравляю, – мрачно ответил я. – Рад, что хоть кого-то это радует. Полагаю, спрашивать, как ты прошел мимо охранников, будет совсем глупо?
Пазузу пренебрежительно махнул рукой. И в самом деле – архидемону это проще пареной репы. Даже Лалассу уж на что дурной, но при необходимости запросто становится невидимым, подчиняет людей своей воле, стирает память, насылает тяжелый сон, неотличимый от смерти, а потом сам же в этот сон проникает.
– Ладно, а как ты залез в пана Зовесиму? И зачем?
– А вот это действительно хороший вопрос… – прошелся по камере Пазузу, безразлично переступая через мертвого монаха.
Очень надеюсь, что он не почувствует присутствия Аурэлиэль. Та небось сидит ни жива ни мертва, боясь дохнуть лишний раз.
– С чего же мне начать… – задумчиво произнес Пазузу, продолжая мерить шагами пол.
– С начала. И прекрати уже мельтешить, как заведенный. Раздражает.
– Ах да, верно, – усмехнулся Пазузу, останавливаясь прямо передо мной. – Я и забыл, что твоя порода в этом отношении схожа с кошками. Не можешь спокойно смотреть на то, что движется. Обязательно потянет схватить и сожрать.
Я ничего не ответил, но внутренне согласился. Да, мне действительно трудно удержаться, видя что-нибудь движущееся. Сразу просыпается охотничий инстинкт.
Правда, к людям и вообще разумным существам это не относится. Я не воспринимаю их как добычу. А вот Лалассу воспринимает. И Лаларту воспринимал, пока был жив. На то они и демоны.
– Ладно, не буду проявлять мелочность, – великодушно произнес Пазузу. – У меня сейчас слишком хорошее настроение. Ты хотел знать, как получилось, что я оказался в теле ничтожного смертного? Я расскажу тебе.
– Угу. Безумно интересно.
Пазузу поскреб подбородок, растягивая губы в задумчивой улыбке. По-моему, он ужасно радуется возможности с кем-нибудь потрепаться. Этот архидемон на протяжении тысяч лет прикидывался слабоумным, из-за чего был полностью лишен нормального общения. Помнится, когда я раскрыл его тайну, дав возможность рассказать о себе настоящем, его словно прорвало…
Впрочем, мне вообще почему-то любят изливать душу. Лицо у меня, что ли, такое располагающее?
– Начнем с самого начала, – с удовольствием произнес Пазузу. – Вначале, когда я только оказался в этом мире, то был непередаваемо счастлив. Я летел куда глаза глядят, впервые за долгое время парил под голубыми небесами и был счастлив так, как еще никогда не был в жизни. Но это продлилось не так уж долго. Уже через несколько часов я понял, что недооценил печати Мардука. Слабость и боль навалились на меня тяжким грузом. Меня тянуло и тянуло обратно, в Лэнг. Я боролся с этим, своей волей продолжая оставаться в мире людей, но хорошо понимал, что долго не продержусь. Каждую минуту, каждый миг я испытывал нестерпимую боль, которая только усиливалась час от часу. Чтобы приглушить ее хотя бы отчасти, я использовал старый проверенный способ – влез в тело человека.
– Пана Зовесимы?
– Нет. Конечно, нет. Первого попавшегося смерда, которого встретил. Он ковырялся в земле, как все эти ходячие куски мяса… полол репу, кажется. Я не обратил на это внимания – какое мне дело до дел смертных? Однако оказавшись в его теле, я узнал все, что знал он. И мне стало известно, что по королевству Дотембрия уже довольно давно ходят слухи о некоем «добром демоне» – якобы личном слуге королевны, окрещенном в христианскую веру. По описанию я сразу же узнал тебя – ну в самом деле, сколько еще в этом мире могло быть шестируких и трехглазых?
– Угу. Я тут такой один. И чего дальше?
– Дальше я этим заинтересовался. И еще больше я этим заинтересовался, когда узнал, что не сегодня завтра в Ватикан отправляется делегация, в которую будет входить этот самый «добрый демон»… ха!.. Добрый демон!.. Клянусь Тайным Именем Червя, это даже звучит нелепо!
– Что есть, то есть, – согласился я. – Только я вообще не демон.
– Теперь я это знаю. Но тогда еще не знал. И поэтому решил тайно примкнуть к делегации и какое-то время понаблюдать за тобой. Мне страстно хотелось узнать – что же такое происходит с нашим милым Лаларту, что он до такой степени переменился!
– Узнал?
– Да, конечно. Не во всех деталях, но вполне достаточно. Ты ведь ничего особо и не скрывал. А на бедного пана Зовесиму вообще никто не обращал внимания. Меня же тут держали за мебель. Ничтожный, безобидный чиновничек…
– М-да уж… И как это Торквемада ничего не разглядел? При его-то паранойе, да проморгать…
– А он разглядел, – любезно ответил Пазузу. – Не все, но кое-что разглядел. Он постоянно на меня косился. Подозревал. Мы с ним даже имели очень долгий разговор. Но в конце концов мне удалось убедить его, что от меня пахнет тобой. Мол, все из-за того, что я так долго был с тобой рядом.
– Ты всегда здорово умел прикидываться…
– Благодарю за комплимент. Да, это тело мне идеально подошло. Первоначально я собирался влезть в шкуру одного из слуг, но потом решил занять более достойное вместилище. Советник по иностранным делам – очень недурственная должность, тебе не кажется?
– А что стало с настоящим Зовесимой? Он все еще жив… там?
– Нет, конечно. Зачем бы он мне был нужен? Я поглотил его душу – это меня слегка освежило.
– «Стиморол» лучше пожуй, [цензура] такая, – с отвращением бросил я. – Нашел тоже способ освежиться…