— Ты простишь меня? — спросил Брендан.
— Разумеется, — улыбнулась его сестра. — Мы же семья. Мы всегда будем делать ошибки, доводить друг друга до бешенства, а потом все прощать друг другу.
Элеонора прижала брата к себе, другой рукой попытавшись обнять сразу и Уилла, и Корделию, вне себя от радости, что все они снова вместе. Закутанный в шубу, оставленную одним из удравших монахов, Брендан обнял Феликса, а Феликс горячо поприветствовал Корделию, и даже Уилл бросился к ним с объятиями, отбросив свою британскую сдержанность.
— Так что же произошло в Риме? — спросила Элеонора.
— Долгая история, — ответил Брендан.
— Теперь, когда вы победили чудовищ, — к ним подошел Вангчук, — настало время получить награду. Вы должны войти в пещеру.
Они посмотрели на пролом в скале. В пещере царил мрак.
— Я пойду первым, — сказал Брендан.
Это было самое меньшее, что он мог для них сделать. После того, как Брендан бросил семью в погоне за славой, его переполняло чувство сожаления и стыда. Ему нужно было как-то оправдать себя перед ними. Поэтому он бесстрашно вошел в пещеру и замер на несколько мгновений, вглядываясь в темноту. Поскольку вход в пещеру охраняли монахи на случай, если ледяные чудовища решат вернуться, Корделия и Элеонора отошли в сторону, чтобы поговорить наедине.
— Ты нашла карту сокровищ? — спросила Корделия.
Элеонора сунула руку в карман, нащупала карту, посмотрела на Корделию и ответила: — Нет.
— Нелл, ты врешь.
— Нет, не вру.
— А я говорю, врешь, — упрямо повторила Корделия. — Ты только что моргнула, а ты всегда моргаешь, когда говоришь неправду.
Элеонора вздохнула и вытащила карту.
— Хорошо. Возьми ее. Я спустилась к танку, как ты и велела, и нашла там карту, но я собиралась ее сжечь.
— Почему?
— Чтобы мы не становились снова богатыми, — ответила девочка. — Но теперь мне все равно… Я просто хочу вернуться домой.
— Мы вернемся, — заверила ее Корделия. — Думаешь, я не хочу домой? С каждой минутой здесь становится все сложнее… Я хочу сказать… Уилл хотел поцеловать меня!
— Ух ты… — протянула Элеонора. — Но он же тебе нравится?
— Ну уж нет, — ответила Корделия. — Моим первым парнем будет кто-то из реального мира. Тот, кто будет с пониманием относиться ко мне, как обычный человек, а не какой-то вымышленный персонаж!
— Значит, Феликс тоже не рассматривается?
— Разумеется!
Элеонора улыбнулась:
— Так зачем ты хочешь оставить карту?
— В качестве страховки, — пояснила Корделия, — если мы потеряли все. Чтобы спасти нашу семью от банкротства.
— Что ты имеешь в виду?
Но Корделия не могла ей всего объяснить. Она взяла карту и положила в карман. И тут Элеонора заметила торчащий из него дневник Элайзы Мэй Кристофф.
— А как насчет дневника? — поинтересовалась Элеонора. — Расскажешь, что ты прочитала?
Корделия покачала головой:
— Надеюсь, никто об этом не узнает.
— Ну так что? — спросил Брендан. — Мы идем в пещеру или нет?
— Идем, — ответила Корделия.
Но перед тем как войти в пещеру, нужно было попрощаться с Вангчуком и монахами.
Вангчук заговорил:
— Мы бесконечно благодарны вам. Вы навсегда останетесь в нашей памяти, как единственные и неповторимые… воины-путешественники! Те, кто помог нам открыть в себе истинную магию.
Монахи поклонились Уолкерам, Уиллу и Феликсу. И вдруг один за другим они подняли головы, услышав шум винтов.
Брендан посмотрел на небо. И увидел Мустанг Р-51.
— А им-то что от нас нужно? — спросил Брендан. Самолет промчался мимо, с неба начал спускаться человек с парашютом, который приземлился на глазах у изумленных монахов. Человек тут же отцепил парашют и снял шлем.
Это был лейтенант американских военно-воздушных сил Ларамер.
— Лейтенант! — воскликнул Уилл, отдавая честь. — Приветствую вас, сэр!
— Что за чертовщина с вами произошла? — рявкнул Ларамер. — Я установил маячок на этом танке. Он шел точно на Рим и вдруг исчез с радаров. А я попал в странную бурю, которая принесла меня сюда… и что это за огромные мертвые мохнатые чудища?
Элеонора начала было объяснять, но Уилл лучше знал, как полагается рапортовать о проведенной операции.
— Разрешите доложить, сэр! Танк попал в такое же удивительное природное явление, которое пережили и вы, сэр! Во время посадки мы потерпели крушение! Затем Фольнхейм напал на Джерри…
— Харгроув? — вдруг заволновался лейтенант. — Где Харгроув?
Феликс сделал шаг вперед и ответил:
— Джерри убит, сэр.
У лейтенанта не дрогнул ни один мускул на лице. Он лишь коротко кивнул:
— Он был хорошим солдатом.
— Он погиб, защищая нас от Фольнхейма. Он был лучшим, сэр, — продолжил Феликс.
— Спасибо вам обоим, — снова кивнул Ларамер. — Мы окажем ему почести, достойные его героизма.
Лейтенант начал складывать парашют.
— Куда вы направитесь теперь, сэр? — спросил Уилл.
— В десяти километрах отсюда мой напарник нашел посадочную полосу. Он меня подберет. Затем мы отправимся обратно, на войну.
Уилл посмотрел на Уолкеров, потом снова на Ларамера. То, о чем он говорил Корделии, было правдой: ему претила жизнь в современном городе. Он знал, что ему будет нелегко, но все же обратился к лейтенанту:
— Вам не нужен еще один солдат, сэр?
— В чем дело, Дрейпер?
— Я бы хотел записаться добровольцем, сэр.
Корделия удивленно посмотрела на Уилла.
— Уилл? Ты не пойдешь с нами?
Уилл повернулся к ней.
— Я не могу. Это место — каким бы странным оно ни было — мне роднее, чем твой мир. Никаких мобильных телефонов или тренажеров для хомячков. А мы с тобой, если мы действительно друзья, будем иногда видеться.
Корделия отвела глаза. Если бы она не была такой грубой… если бы говорила с ним мягче… он бы вернулся в Сан-Франциско вместе с ними.
— Но Уилл! — воскликнула Элеонора, — Ты должен пойти с нами! Нам будет тебя не хватать!
— Мне тоже будет вас не хватать, — ответил Уилл, его глаза, казалось, вот-вот наполнятся слезами. — Но мое место на войне. Высоко в небе.
— Погоди, погоди, — прервал его Ларамер. — Я тебе еще не ответил! Джон Булль в военно-воздушных войсках Соединенных Штатов Америки? Пилот, летавший на самолетах, которые вот уже двадцать пять лет как устарели? Я ценю вашу отвагу, Дрейпер, но не могу вас принять.