Кандидатов на убывание получилось шестеро. Правда, вскоре к ним прибавился и седьмой. Миша Пономарев. Он умудрился явиться на тренировку без коньков, объяснив это тем, что коньки украли в автобусе. Жалкое оправдание, какое-то детское. Настоящий хоккеист никогда не выпустит из рук свой инвентарь, а в команде ротозеям не место. Жалко ли мне Пономарева? Я не имею права на жалость, когда передо мной стоит задача спасти команду. Оставишь слабое звено – и порвется вся цепь.

Оглашение этого решения, конечно, вызвало в команде волнение. После тренировки ко мне подошел Егор Щукин. Капитан команды, бледный, но решительный, объявил мне в глаза, что не согласен с моим поступком. Хороший парнишка, храбрый.

– Я хочу, чтобы команда появилась. Поверь, в отношении ребят у меня ничего личного. Хоккей вообще жестокий вид спорта, и для вас теперь все будет по-взрослому, – ответил я, и Егор ушел.

Хотя я видел, что он так со мной до конца и не согласился, был убежден, что время нас рассудит.

И это действительно произошло, причем самым неожиданным для меня образом.

Пономарев серьезно удивил меня, когда явился на следующую тренировку.

– Миха! Привет! Какими судьбами? – приветствовал его Егор Щукин.

– Так, пришел шайбы вам подавать… – ответил парень угрюмо.

На нем были старые коньки, настолько заношенные и порванные, что это заметили и другие ребята.

– Что у тебя за «кони»? – удивился Костров.

Миша смутился.

– Других в прокате не было, – сказал он, глядя себе под ноги.

– Да, – выдал непременную шутку Кисляк, – у них никогда не поймешь: сорок три – это размер или год выпуска?..

Ребята дружно засмеялись, а я, выйдя на лед, сделал вид, будто не замечаю Пономарева. Если он действительно предан хоккею, у него есть шанс это доказать. Возвращение в команду нужно заслужить, хотя, видя его лицо, я уже начинал сомневаться в правильности своего решения. На растяпу парень не похож. Ну что же, пусть проявит себя. Уже не как мальчишка, а как взрослый, который умеет добиваться и преодолевать препятствия. Уверен, что у Миши есть реальный шанс.

* * *

Тренировка закончилась, ребята уже давно скрылись в раздевалке, но Миша Пономарев продолжал выполнять упражнения. Ускорение, прохождение центральной зоны… остановка… Возвращение на исходную… Ускорение…

Коньки нещадно жали. Нужного размера в прокате не нашлось. Пришлось брать то, что есть. Хорошо смеяться Кислому – у него, конечно, новенькие коньки самой последней модели. А потерялись бы они – ничего, отец новые купит. Удобно, когда за спиной надежный тыл и отец, который всегда поможет. Не его, не Мишина, ситуация. И что делать? А вот что: стискивать зубы и возвращаться на линию. Ускорение, прохождение центральной зоны, остановка… И так – сколько потребуется. До бесконечности.

– Эй, Пономарев!

Миша огляделся. Ведь и не заметил, как на трибуне появился ВасГен.

– Пономарев, ты чего? Хочешь кому-то что-то доказать?

Он перевел дыхание.

– Прежде всего самому себе, – сказал Миша глухо.

– Но это не повод себя загонять. Без контроля и без отдыха ты нанесешь себе больше вреда, чем пользы, – покачал головой врач. – К тому же мне кажется или ты на левую ногу припадаешь?

– Все нормально, – Миша хотел вернуться на линию.

– На сегодня хватит! – голос ВасГена стал жестким. – И давай ногу посмотрю.

– Нет, не надо… – Миша отчего-то покраснел, словно собирался признаться в чем-то постыдном. – Просто коньки немного жмут. Моего размера не было…

– Коньки?.. – врач внимательно посмотрел на него. – Иди в раздевалку. Сейчас подойду.

Когда ВасГен появился в раздевалке, в руках у него были коньки.

– Вот, примерь. Кажется, как раз твой размерчик.

Это было похоже на сказку. И, как это случается в сказках, коньки подошли тютелька в тютельку. Как раз то, что нужно.

– Это ваши? Я отдам деньги… – бормотал смущенный Миша, не зная, как и благодарить за неожиданный подарок.

– Да так, лежали без дела. Какие деньги! – ВасГен махнул рукой и рассмеялся. – Вот забросишь в них шайбу – так и отблагодаришь.

Глава 6
Территория обмана

Понюхав гвоздичку, Андрей поставил вазу обратно на столик и взглянул на часы. Тратить на сегодняшнее мероприятие слишком много времени он не собирался.

Стеклянная дверь кафе открылась, и на пороге появилась Яна. В аккуратном светло-сером костюмчике, просто пай-девочка, мечта всех папаш – окружных прокуроров.

Он помахал девушке, и Яна направилась к его столику.

Кисляк отодвинул для нее стул.

– Ну, зачем ты меня звал? – Она уставилась на него.

Нормально! Мороженая рыбина, честное слово!

– Хочу с тобой помириться! – Андрей взял ее руки в свои. – Давай забудем все разногласия и начнем с чистого листа! Плевать на родителей и на то, что мы знаем друг друга с детства. Давай представим что-нибудь романтическое… Вот, скажем, что мы сегодня впервые встретились…

– Ты шутишь? – карие глаза смотрели недоверчиво.

– Нет! Конечно, нет!

Звякнула, открываясь, дверь, и боковым зрением Андрей заметил, что в кафе входит отец. Отлично. Как раз вовремя.

Андрей привстал и, наклонившись через столик, едва не опрокинув вазочку с многострадальной гвоздикой, принялся целовать Яну, краем глаза косясь на явно довольного увиденной сценой отца.

– Что с тобой? Ты сошел с ума? – поинтересовалась девушка, когда Кисляк отстранился.

– Прости, не удержался! Ты такая красивая! – Он удовлетворенно отметил, что отец вышел из кафе.

– Как-то на тебя не похоже, – Яна все еще казалась настороженной.

– Все меняется, и я тоже изменился. – Андрей одним глотком допил свой кофе. – Заказывай. А я пока отойду на минуточку…

Он поднялся из-за стола, мимоходом послав удивленной Яне воздушный поцелуй, и вышел в фойе. Здесь он набрал номер отца.

– Ну как, убедился, что я помирился с Яной? – спросил Андрей, глядя на темные силуэты деревьев за окном, казавшиеся особенно графичными на фоне снега. – Вернешь теперь машину?.. Вот и отлично!

Кисляк нажал отбой. Настроение улучшилось. Приятно, когда все так хорошо организовалось. Теперь потихоньку избавиться от общества Яны – и вечер можно считать прекрасным.

Он вернулся к столику в превосходном настроении и, достав из вазочки гвоздичку, протянул ее девушке:

– Это тебе!

Итак, с отцом было улажено. Осталось только решить проблему с Костровым, который, по словам Марины, намеревался рассказать об их отношениях Щукину.