– Прости, я не знал про твои семейные… обстоятельства, – несмотря на уверенность в правильности своих действий, разговор давался нелегко.
Миша хмуро покосился на меня.
– А при чем здесь семейные обстоятельства? – спросил он дерзко. – Какое отношение они имеют к хоккею?
– Иногда прямое, – ответил я, не отводя взгляда. – Извини, я ошибся в своей оценке происшедшего. Завтра игра, и я хотел бы видеть тебя на льду. Придешь?
Он растерялся. Отломил веточку, повертел в руках и уронил на снег:
– Не знаю…
– Приходи. И не делай ошибки, перепутав гордость с гордыней. Бывай.
Я кивнул ему и пошел прочь. Пономарев – парень неглупый и, судя по тому, что я видел, сильный. Сам во всем разберется.
Но, признаться, я все же беспокоился.
– Пономарев здесь? – спросил я у ребят, когда на следующий день они собрались в раздевалке.
– Здесь, – послышался голос.
Он стоял со спортивной сумкой на плече, и на лице его читалась решительность.
Ну что же, молодец, Миша. Приятно видеть, что он сделал правильный выбор и я в нем не ошибся.
Бой с «Пантерами» прошел ужасно. Хуже всего было то, что в команде явно чувствовался разлад, а Кисляк и Костров смотрели друг на друга волками. Тогда я еще не знал, что происходит между ними, но прекрасно видел, что они вынесли свои личные проблемы на лед. Это перестало быть их личной проблемой и стало проблемой всей команды, поскольку как минимум один верный гол был утерян из-за того, что Кисляк проигнорировал Сашу и отправил шайбу другому игроку.
Итог: один-два не в нашу пользу.
Проигрыш абсолютно закономерен: команды как не было, так и нет.
Но есть и положительный момент. Единственный гол со стороны «Медведей» в ворота «Пантер» забросил именно Пономарев, еще раз доказав, что я был прав, отказавшись от первоначального решения в отношении него.
– Господин Макеев! – Спортивный директор Казанцев улыбался особенно мерзко. – Вас ждет для разговора Калинин.
С Казанцевым мы не поладили сразу. А еще эта история с изгнанием блатных и переоборудованием помещения, которые они сдавали под склад для хранения автомобильных покрышек, в сушилку для хоккеистов, не добавили взаимной симпатии. И вот теперь я не сомневался, что спортивный директор напел про меня нашему спонсору Калинину и постарался выставить меня в самом черном свете. Казанцев со вторым тренером Романенко, кстати, работают в паре, но если Романенко вспыльчив и в целом не умеет притворяться, спортивный директор из тех, кто будет бить в спину. И улыбаться при этом. Вот в точности так же, как сейчас.
– Спасибо, уже иду, – отозвался я.
Калинин находился на поле, катаясь в заливочной машине. Высокий, лысый, холодный, бизнесмен до мозга костей, он производил на неподготовленного человека неизгладимое впечатление. И только немногие знали, что на самом деле Калинин не такой, каким хочет казаться.
– Сергей, – он первым протянул мне руку, – что же это такое? Седьмое поражение в сезоне!
Казанцев поджал губы, но было заметно, что он доволен, словно налакавшийся сливок кот. «Увы, новый тренер не справляется… Может, он и был хорошим игроком, но тренер из него как из козла балерина», – словно наяву услышал я его вкрадчивый голос.
– Если бы я не присутствовал на игре, то оказался бы очень расстроен, – неожиданно закончил свою речь спонсор.
– То есть?! – глаза Казанцева едва не вылезли на лоб. – А сейчас что, есть повод праздновать?
– Ну, праздновать еще рановато, – Калинин спрыгнул на лед и отряхнул руки, – но положительную динамику я вижу. Сегодня ребята хотя бы пытались сразиться за победу.
– Каждый был за себя, – сказал я тихо, не принимая похвалы.
– И тем не менее… – Калинин посмотрел на Казанцева. – Вы не оставите нас с главным тренером наедине?
– Конечно. – Тот бросил на меня взгляд, колющий, словно тысяча булавок, и неспешно зашагал в сторону трибун.
– Не круто ли начать с разгона половины команды? – спросил Калинин, когда мы остались одни.
Ну разумеется, донесли. Ничего другого я и не ждал.
– Круто, – согласился я, – но вы же, Олег Иванович, поставили передо мной задачу подготовить нормально функционирующую команду. Вот я и стараюсь. Наша цель – войти в «молодежку» в следующем сезоне, я прав?
– В целом да. – Спонсор провел ладонью по блестящему боку заливочной машины. – Однако ты начал с конфликта. Казанцев – человек непростой, но он многое делает для команды, да и Романенко этих ребят еще на коньки ставил. Может, обойдемся без эксцессов?
– Без эксцессов не получится, – я развел руками, – топором машут – стружки летят. А тут работать еще ого-го надо. Либо отказаться от поставленных амбициозных целей.
– Ладно, работай, – согласился Калинин. – Но все же личная просьба от меня: будь по возможности подипломатичней.
* * *
– Ты молодец! Я видела, как ты забил шайбу!
Волосы Алины, на тренировках всегда собранные в хвост, рассыпались по плечам. Она была очень хороша. Портило впечатление только одно: присутствие рядом партнера.
– Спасибо, – Миша покосился на ее спутника. – В хоккее говорят не «забил», а «забросил». И ничего сложного. Шайба отскочила, а я всего лишь добил…
– И без пользы. Все равно вы продули! – вставил ее спутник.
– Эдик! – одернула Алина. – Всякое бывает. Ну не повезло. Может, не их день.
– Да, день Бекхема, – Эдик самодовольно усмехнулся, – и у «Медведей» таких дней Бекхема триста шестьдесят пять в году.
Миша хотел ответить этому наглому типу, но не стал. Зачем затевать ссору при Алине? Да и не стоит этот Эдик усилий. Все равно Алина на него даже не смотрит.
– Как ты? Как нога? – спросил он девушку, полностью проигнорировав злобный выпад.
– Уже гораздо лучше. Спасибо, ты вчера очень помог…
Она смотрела ему в глаза, и между ними возникало нечто. Пока еще слишком туманное, чтобы дать ему определение. Всего лишь взаимный интерес, а вырастет ли из него нечто большее – неизвестно. Это зависит только от них, от него и от нее.
– Алин, репетиция начинается, надо идти. – Эдик, тоже почувствовавший это нечто, настойчиво потянул партнершу за руку, стремясь увести ее от соперника.
– Да, иду… иду…
Но уходя, она оглянулась.
* * *
– Итак, посмотрим, что получилось…
Ребята, собравшиеся вокруг меня, уставились в экран монитора. Не зря я попросил Романенко записать на камеру весь матч. Вышло, надо сказать, очень наглядно.
«Медведи» не боролись и легко отдали среднюю зону, а значит, инициативу. Они держались неуверенно и позволяли противнику теснить себя, допускали классическую ошибку, откатывались в свою зону… О безобразном поведении Кисляка, отдавшего шайбу назад вместо того, чтобы передать ее Кострову, стоящему на выгодной позиции, и вовсе говорить нечего.