– Сейчас уйду, – пожал он плечами. – Но я пришел не просто так. У меня новости.
Как и ожидал штабс-капитан, этой фразы вполне хватило. Шеф раздраженно молчал, выпуская клубы дыма, но огнем в его сторону дышать прекратил.
– Сталин рассказал мне ВСЕ про Евангелие от Иуды, – сообщил Алексей, разглядывая потолок с горгульями, – его лично расписывал Микеланджело. – Я все еще не знаю имя убийцы, и это мой провал. Но мне точно известно, кто станет последней жертвой.
Глаза Шефа мгновенно расширились – он в удивлении открыл пасть, из которой повалил пар. Воспользовавшись моментом, Калашников подскочил, грациозно склонился к остроконечному уху Шефа и горячечно зашептал что-то. В процессе разговора Алексей экспансивно размахивал руками, пару раз слегка задев начальство по рогам. Однако оно не заметило, ибо было шокировано только что услышанной сенсационной новостью.
– Быть такого не может… Но она-то тут при чем? – выбросил Шеф изо рта облачко синеватого дыма, и, как будто нарочно подавившись им, шмыгнул носом.
– О, тут все очень и очень серьезно продумано, – пропел Калашников, сделав загадочный жест вокруг головы. – Она требуется для того, чтобы замкнуть круг и привести в действие ПРОРОЧЕСТВО – типа спусковой крючок. Я, откровенно говоря, и сам удивляюсь, как только они осмелились замахнуться на подобную персону. Но тем не менее – это так.
– Эх, не хотел бы я с ней снова связываться, – кисло заметил Шеф. – После того самого инцидента в Раю мы разругались вусмерть – и чего я только не наслушался в свой адрес. И жизнь я ей сломал, и молодость сгубил, и дети без отца остались. С Голосом, сам видишь – и то разговариваем, а с ней – нет. Обидно, конечно, родная кровь как-никак. Нашла б себе другого мужика – и проблем бы не было. Так нет, закусила удила. Пытался восстановить отношения, послал ей как-то открытку на день рождения – ноль эмоций.
Босс нервно почесал в затылке.
– Скажи мне честно – это вообще точно, что она намечена следующей?
– Абсолютно точно, – отрезал Калашников.
– Ага. Ну тогда делать нечего, – страдальчески вздохнул Шеф. – Чуть позже, когда мы с тобой все подробно обговорим, то заедем к ней вместе, чтобы обсудить все нюансы. По телефону говорить не будем, и Голос информировать тоже не стану – не только один Антропов имел возможность подключаться к кабелю спецсвязи. Никому ни слова, даже Малинину – мне не нужны новые проколы, как в случае с дураком Краузе. Самого Сталина срочно доставь сюда – запру его, пусть в бронированном шкафу в моем кабинете посидит, пока мы не закончим, тут с ним уж точно ничего не случится.
Алексей трижды кивнул, что три раза должно было означать «Логично, босс».
– Где ты нашел-то его? – Шеф потянулся за сигарой.
– Не поверите, на квартире у группенфюрера Мюллера – того самого, что гестапо руководил. Сидели на кухне, шнапс пили – ну прям друганы, водой не разольешь. Пришлось стену казенной взрывчаткой рвануть, чтобы его оттуда вытащить.
Шеф откинулся на спинку кресла и впервые за время беседы откровенно повеселел.
– Да, провел старик Коба всех нас вокруг пальца… Но ты молодец, если все-таки умудрился его вычислить. И главное, как быстро! Вы, русские, чудесная нация, скажу я тебе: пока вам как следует не вставишь, вы на работу не раскачаетесь.
Калашников имел свое мнение на этот счет, но высказывать его не стал.
– Ну а теперь главное, – нахмурился Шеф. – Что это еще за долбаное ПРОРОЧЕСТВО?
Алексей придвинул свое кресло поближе к столу.
– У нас проблемы, – тихо произнес он, глядя начальнику прямо в желтые глаза. – Нет, извините, я неверно сформулировал – у нас ГИГАНТСКИЕ проблемы…
…По мере рассказа Калашникова брови Шефа сдвигались все ближе и ближе, а в ноздрях снова заполыхало пламя. Он сделался куда мрачнее, чем был к приходу штабс-капитана в свой кабинет. Схватившись за пресс-папье, сделанное из черепа главного инквизитора Севильи, босс бесцельно повертел его в руке, а потом с ненавистью запустил в угол.
– Да, плохо дело, – сказал севшим голосом Шеф. – Я и не предполагал, что все настолько запущено. Думал, обычный маньяк, каких по Земле миллионы бегают – а тут вон оно что. Знать бы заранее – еще две тыщи лет назад планету бы перекопал в поисках этого проклятого Евангелия. А тринадцатый-то тоже хорош! Сидит, сволочь, и ручонки потирает – поставил нам всем бомбу с часовым механизмом. Темный Ангел, говоришь?
– Ага, – лаконично подтвердил Алексей, чувствуя, что дополнительные слова в этой ситуации не требуются. Развалившись в кресле, он чувствовал себя хозяином положения.
– Вот не было печали…– окончательно расстроился Шеф, глядя на обломки черепа. – Ты прав – придется ее спасать, иначе всем нам крышка. Надо пойти на все возможное, чтобы взять исполнителя живым, – через него мы выйдем на заказчика, а тогда уже каюк всей компании. Как ты сам думаешь – устроить засаду?
– Засаду-то можно, – заметил Калашников. – Но главное, чтобы наш красавчик в самый последний момент ампулу не съел, как связной. А сделать это ему будет не так уж трудно.
– Между прочим, это твой личный облом, – оскалился Шеф. – Глаз с него нельзя было спускать! Ну ладно, проехали… Сталина нашел, про Книгу выяснил – хвалю. Кстати, вот тебе один любопытный документик, – босс выдвинул ящик стола и достал оттуда лист рисовой бумаги. – Как выяснил отдел криминалистики, сопоставив исследования, практически во всех местах города, где совершались убийства, обнаружены четкие отпечатки шин одного и того же велосипеда. Асфальт-то вязкий, плавится от жары. Возле того тупика, куда киллер гениально загнал Дракулу, тоже имеются подобные отпечатки – прям кругами крутятся. Старый велосипед с большими колесами – немецкой фирмы, довоенный, как в России с недавних пор говорят. В общем, не знаю, может ли это на данный момент помочь расследованию, но бумажки ты на всякий случай возьми.
– Грех отказываться, – взял протянутый лист Калашников. – Однако нам уже пора ехать. Я пойду распоряжусь насчет Сталина, а вы собирайтесь. Мы и так уже опаздываем.
В обычное время Шеф вряд ли простил бы ему столь вольный стиль общения, но сейчас он этого не заметил – послушно поднялся с кресла и направился в сторону гардеробной. Перед этой женщиной он собирался предстать сугубо в костюме.
…Мария-Антуанетта в который раз подумала, что в земной жизни она разбиралась мало, а уж в загробной-то – и подавно. Когда из кабинета Шефа появился Калашников – мало того, что цел и невредим, так еще и с улыбкой до ушей – она решила, что бедняга сошел с ума. Всегда спокойный шевалье подтвердил ее опасения тем, что, проходя мимо, отклонился в сторону и впился в королевские губы горячим поцелуем. Одновременно калашниковская рука на пару секунд задержалась в правой части бюста, места, которого касался лишь король Людовик XVI и еще примерно сотня любовников. Совершив этот кощунственный ритуал, Калашников смачно облизнулся и, даже не взглянув на обалдевшую секретаршу, вихрем пронесся в сторону лифта и исчез в его дверях.