Несмотря на желание, ее тело продолжало сопротивляться.
Прижав ее руками и грудью, Сабуро, как бы играя, оторвал зубами пуговицу на ее черном шелковом пальто. Эцуко была почти без памяти. Она чувствовала только тяжесть огромной головы, перекатывающейся по ее груди. Эцуко была переполнена нежностью.
В этот момент она вновь закричала.
Пронзительный крик подействовал на Сабуро отрезвляюще. Прежде чем испугаться, его проворное тело приготовилось к побегу. Мысль о побеге была продиктована не чувством и не рассудком — это был инстинкт животного, почуявшего опасность для жизни. Он отпрянул от Эцуко и помчался в сторону от дома Сугимото.
Силы Эцуко как будто удесятерились. Еще мгновение назад впавшая в оцепенение, полузабытье, тут она резко вскочила на ноги и стремительно помчалась за Сабуро. Сабуро, вырываясь из цепких женских рук, схвативших его за бедра, волочил за собой Эцуко по тернистым кустам.
— Подожди! Подожди! — кричала она.
Но чем громче она кричала, тем быстрее убегал Сабуро.
* * *
Открыв глаза, Якити обнаружил пустую постель Эцуко. Его кольнуло нехорошее предчувствие. Он пошел в комнату Сабуро. Его постель тоже была пуста. За окном виднелись следы его обуви.
Он спустился на кухню. В открытые задние двери светила луна. «Если они вышли в эти двери, то могли уйти только в грушевый сад или на виноградник», — предположил он. Земля в саду была рыхлой — Якити подкапывал ее каждый день. Он пошел по тропинке, ведущей к винограднику.
Пройдя немного, Якити остановился, вернулся в амбар. У дверей амбара стояла мотыга. Он взял ее в руки без всякой надобности. Может быть, для самозащиты?
Когда он достиг окраины бамбуковых зарослей, послышался вопль Эцуко. С мотыгой на плече Якити бросился бежать на крик. Спасаясь бегством, Сабуро обернулся. Вслед за ним бежал Якити. Сабуро подвернул ногу. Задыхаясь, он остановился и ждал, когда Якити приблизится.
* * *
Эцуко поняла, что у Сабуро вдруг почему-то иссякли силы. Она остановилась в недоумении. Никакой боли в теле она не чувствовала. В этот момент рядом с ней упала чья-то тень. Она обернулась. Опустив мотыгу на землю, в пижаме стоял Якити. Рубаха на груди была распахнута, обнаженная грудь тяжело вздымалась.
Эцуко без страха взглянула в глаза Якити.
Он дрожал, все его старческое тело тряслось. Не выдержав пристального взгляда Эцуко, он опустил глаза.
Эцуко вспыхнула от ярости. Его слабость и нерешительность вывела ее из себя. Выхватив из рук старика мотыгу, она замахнулась на ошеломленного Сабуро, который стоял рядом, ни о чем не подозревая и ничего не понимая. Мотыга отскочила от плеча. Белое, хорошо вымытое лезвие садануло Сабуро по затылку.
Юноша издал негромкий звук, застрявший где-то в гортани. Он наклонился вперед. Следующий удар рассек череп наискось. Сабуро схватился руками за голову и повалился наземь.
Якити и Эцуко замерли. Они смотрели, как в полумраке корчилось его тело.
Спустя несколько секунд безмолвия, которое длилось целую вечность, Якити с трудом выдавил:
— Зачем ты убила его?
— Затем, что ты не убил его!
— Я не собирался его убивать.
Эцуко взглянула на Якити безумным взглядом:
— Врешь! Ты собирался его убить. Я ждала, когда ты убьешь его. Иначе ты бы не спас меня. Ты колебался. Ты стоял здесь и дрожал. Позорно дрожал! Вот я и убила его.
— Не надо сваливать на меня свою вину.
— Я сваливаю на тебя вину? Завтра же, как только проснусь, я пойду в полицию. Одна пойду!
— Постой! Не спеши. Нужно хорошенько подумать. И все же почему, скажи, почему тебе нужно было убивать его?
— Он мучил меня, вот почему!
— Это не его вина!
— Не его вина? Это не так! Он мучил меня, вот и получил по заслугам. Никто не смеет мучить меня. Никому не позволено причинять мне боль.
— Кем не позволено?
— Мной! Если я так решила, то от своего решения никогда не отступлю.
— Ты и впрямь страшная женщина. Только сейчас Якити вздохнул с облегчением.
Он понял, что не является виновником преступления.
— Послушай, не надо спешить. Давай хорошенько подумаем, что нам делать. А пока мы ничего не придумали, нельзя, чтобы кто-то узнал.
Он взял из рук Эцуко мотыгу. Она была в крови.
Затем Якити совершил странный поступок. На ближайшем участке суходольного поля урожай риса был собран и земля перепахана. Словно работающий до полуночи трудолюбивый крестьянин, он стал усердно копать там яму.
Эцуко присела на край неглубокой могилы, над которой Якити трудился довольно долго. Она пристально смотрела на лежащее ничком мертвое тело Сабуро. Его свитер задрался, спина обнажилась. Из-под свитера выглядывала рубашка цвета хаки. Тело посинело, приобрело землистый оттенок. Лицо прижималось щекой к траве, во рту виднелись острые белые зубы. Казалось, что он улыбается. По лбу стекал мозг, веки были крепко смежены, глаза ввалились.
Закончив копать могилу, Якити подошел к Эцуко, легонько похлопал по плечу.
Прикасаться к туловищу, залитому кровью, было страшно. Якити взял труп за ноги и потащил его по траве лицом вверх. Капли крови на траве и земле были видны даже в темноте. Всякий раз, когда мертвое тело натыкалось на комья земли и рытвины, казалось, что Сабуро кивает головой.
Труп положили на дно неглубокой могилы и быстро засыпали землей. Лицо высовывалось из-под земли — глаза закрыты, а рот полуоткрыт, словно в улыбке. Передние зубы белели в лунном свете. Эцуко бросила мотыгу, взяла горсть рыхлой земли, присыпала рот. Земля просыпалась в полость рта, словно в темное отверстие. Вблизи могилы Якити нагреб мотыгой земли и завалил мертвое тело.
Место захоронения сильно возвышалось. Босыми ногами в таби Эцуко принялась утаптывать землю. Якити тщательно осмотрел поверхность земли, затоптал кровавые следы.
И все же земля в этом месте бугрилась. Он ползал на коленях, заметая следы…
* * *
Руки, запачканные кровью и землей, они вымыли на кухне. Эцуко сняла с себя пальто, сильно забрызганное кровью. Затем она сняла носки. Нашла припрятанные соломенные сандалии, обулась в них. У Якити дрожали руки, поэтому он не мог зачерпнуть воды. А вот Эцуко не дрожала. Зачерпнув воды, она тщательно смыла кровь над раковиной.
Она первой стала подниматься по лестнице, взяв с собой свернутые в узел пальто и носки. Только сейчас она почувствовала, что полученная во время борьбы с Сабуро рана слегка саднит. Это была не настоящая боль — так, пустяки.
Залаяла и тотчас умолкла Магги.
* * *
С чем можно сравнить сон, который, словно благословение, свалился на Эцуко, едва она легла в постель? Якити лежал рядом и с удивлением прислушивался к ее умиротворенному дыханию. Усталость, растянувшаяся на годы, бесконечная усталость, громадная усталость, несоизмеримая с только что совершенным Эцуко преступлением, усталость от бесчисленных страданий, отложенных в памяти для того, чтобы выплеснуться однажды в какой-нибудь поступок, — неужели эта усталость должна была быть платой за этот безвинный сон, в который погрузилась Эцуко?