Но эта всепоглощающая любовь изнуряла его, как чахотка. Бессонные ночи и полное безразличие к самому себе довели его до того, что через несколько месяцев от него осталась одна тень. Щеки его ввалились, глубоко запавшие глаза горели, и он так исхудал, что, глядя на него, трудно было себе представить, в чем у него душа держится.
Теперь, когда охотничий сезон наконец завершился, мистер Тэбрик уже меньше беспокоился за участь жены, но все же не был вполне уверен, что ее не растерзали собаки… С того дня, как он выпустил ее на свободу, и до конца охотничьего сезона (сразу после Пасхи), по всей окрестности было убито всего три лисицы. Из этих трех одна была полуслепой, с вытекшим глазом, а вторая — темно-серой, неяркой окраски. Третья, судя по описанию, больше других походила на его жену, но отличалась от нее тем, что лапы у нее не были черными, тогда как у его лисы эта особенность сразу бросалась в глаза. Однако он по-прежнему боялся за нее, его преследовала мысль, что, убегая от гончих, она могла испачкаться, и если ее лапы были облеплены грязью, их окраска могла показаться не такой, как в действительности.
Как-то раз, в один из первых майских дней, бродя по лесу рано утром, он присел на пень и, подняв голову, увидел лису, которая бежала через только что вспаханное поле прямо на него. Она тащила в зубах зайца, закинув его себе на спину, так что мистер Тэбрик не мог видеть ее морду. И когда она была в каких-нибудь двадцати ярдах от него и собралась свернуть в лесок, он вскочил и закричал:
— Сильвия, Сильвия, это ты?
Лисица выронила зайца и остановилась как вкопанная, испуганно глядя на него, и тут бедняга сразу понял, что это была вовсе не его жена. Миссис Тэбрик отличалась исключительно яркой рыжей окраской, тогда как это животное было значительно темнее и другого, более серого оттенка; кроме того, оно было крупнее, мощнее, и почти весь хвост его был белого цвета. Вы можете себе представить, что, оправившись от неожиданности, лисица не позволила ему долго себя разглядывать, а, подхватив зайца, стрелой пронеслась мимо.
Тут мистер Тэбрик воскликнул:
— Я, кажется, действительно сошел с ума! Из-за того, что мне пришлось пережить, я утратил остатки разума. Только того не хватало, чтобы я стал принимать каждую встретившуюся мне лисицу за собственную жену! Соседи называют меня безумным, и теперь я вижу, что они правы. Взгляни на меня, Господь! До чего я жалкое, ничтожное существо! Я ненавижу людей. Я исхудал и ослабел от овладевшей мною страсти, я потерял рассудок и живу одними мечтами. Напомни мне мой долг, наставь меня на правильный путь, не дай мне уподобиться зверю и восстанови мои духовные силы!
С этими словами он залился слезами и, встав на колени, долго молился, чего не делал уже очень давно.
Когда он снова поднялся на ноги, у него закружилась голова, и он ощутил страшную слабость во всем теле; тем не менее, полный раскаяния, он сейчас же отправился домой, где прежде всего тщательно вымылся и переоделся. Однако мучившая его слабость все возрастала, и он вынужден был лечь и провести остальную часть дня в кровати.
Несколько дней после этого мистер Тэбрик вел вполне правильный образ жизни, потому что немощь его все усиливалась. Он ежедневно читал Библию и подолгу молился. Желание исправиться окончательно укрепилось в нем, и он твердо решил постараться преодолеть свое безумие или страсть и, во всяком случае, отныне вести иную жизнь. Ему так искренно хотелось искупить вину за все свои сумасбродства, что он собрался даже записаться в члены религиозного общества и посвятить жизнь проповеди христианского учения в колониях.
Мистер Тэбрик так увлекся этой мыслью, что стал сочинять письмо дядюшке своей жены, тому самому, что был священником в Оксфорде. И вот, сидя за письмом, он вдруг услышал невдалеке от дома лай лисицы.
Однако то новое решение, что он принял, так твердо укрепилось в нем, что он не выскочил из дома, как, наверное, сделал бы раньше, а заставил себя закончить начатое дело.
Он внушал себе, что это был лишь лай дикой лисицы, посланной сюда самим дьяволом, чтобы поиздеваться над ним, и что прислушиваться к этому лаю все равно что верными шагами идти к безумию. И все же у него мелькала мысль, что это могла быть его жена, а в последнем случае его долг был оказать ей гостеприимство. Душа его разрывалась на части, и в конце концов он отверг оба эти предположения. Так он провел всю ночь, мучимый сомнениями и страхами.
На следующее утро он внезапно проснулся, как будто его что-то толкнуло. И тотчас же снова услышал лай лисицы. Тут он уже не выдержал и, наскоро одевшись, со всех ног побежал к садовой калитке. Солнце стояло еще совсем низко, трава была покрыта густой росой, и кругом царила полная тишина. Охваченный волнением, мистер Тэбрик озирался по сторонам, старясь отыскать глазами лисицу, но не мог нигде ее найти. А сердце его уже сжималось от радостного предчувствия.
Он внимательно вглядывался то в одну, то в другую сторону и вдруг увидел, что его лиса вышла из лесочка на расстоянии каких-нибудь тридцати ярдов от него. Он крикнул ей:
— Сильвия, моя дорогая жена! Ты вернулась ко мне!
При первом же звуке его голоса она стала вилять хвостом, и это окончательно рассеяло все его сомнения.
Но вслед за тем, хотя он и продолжал ей что-то говорить, лисица снова повернула в лес, оглядываясь в его сторону. Мистер Тэбрик побежал за ней, но не слишком быстро, чтобы не спугнуть ее. Снова отыскав ее среди деревьев, он опять стал ее звать, но она продолжала держаться от него на некотором расстоянии. Он пошел за ней следом, но, как только приближался к ней, она сейчас же отбегала, продолжая тем не менее беспрестанно оборачиваться.
Таким образом, пройдя по молодому лесочку, он стал подыматься за ней вверх по склону холма. И вдруг она неожиданно скрылась в зарослях папоротника.
Мистер Тэбрик никак не мог ее найти, но, внимательно приглядевшись, заметил ход в лисью нору. Ход этот был так искусно прикрыт и спрятан, что он мог бы тысячу раз пройти мимо и не заметить его, если бы не стал намеренно обыскивать это место.
Опустившись на колени, он все равно не нашел свою лису и, изумленный, решил немножко подождать.
Вскоре ему послышалось, будто в норе кто-то шевелится. Он продолжал, не двигаясь, сидеть почти у самого входа и, действительно, вдруг заметил, что из глубины на поверхность земли выбирается какое-то существо. Оказалось, это маленькое животное с темной шерстью, напоминавшее щенка. За ним показалось второе, потом третье — и так до тех пор, пока не вылезли все, целых пять штук. Последней появилась его лиса; она подталкивала сзади своих малышей; он молча смотрел на нее, терзаемый сложными и далеко не приятными ощущениями, и заметил, что в ее глазах светятся гордость и счастье.
Взяв в зубы одного из своих щенят, она положила его на колени мистера Тэбрика, взволнованно заглядывая ему в лицо. Так, по крайней мере, ему показалось.
Мистер Тэбрик взял лисенка на руки, погладил его и прижался к нему щекой. Это было крохотное существо с очень темными, почти черными мордой и лапками, с широко раскрытыми ярко-голубыми растерянными глазенками и маленьким, как каротелька, хвостиком. Когда его снова опустили на землю, он подошел к своей матери и уселся в очень забавной позе.