Так ей и надо!
Она пожала плечами. Это в наказание за все, что она сделала с Мадди. Ее планы сорвались, но это временно! На войне и в любви все средства хороши, повторяла она себе, но собственная ложь не давала покоя. Ведь она всегда была подругой Мадди, и та столько раз ее спасала…
Но она гнала сомнения. Довольно и того, что приходится вычесывать вшей из волос сопротивлявшихся детей!
Настало время обдумать следующий ход. Она уже сбежала из Бруклина и от Кена. Какое облегчение – избавиться от этого гнусного позирования! Она была безумна, когда воображала, что из этого выйдет что-то стоящее! Ей удалось исчезнуть из поля его зрения, но теперь она застряла здесь, по крайней мере, на семестр! Ее жизнь наверняка превратится в ад, особенно от сознания, что Грег всего в нескольких милях отсюда зализывает раны, думает, что до него никому нет дела. Она надеялась, что сумеет без труда найти офис Грега. И тогда игнорировать ее будет не так легко.
* * *
Грег с гордостью оглядел вывеску над офисом. Он больше не субподрядчик! Сколотил собственную команду, нашел старую свалку, расчистил ее, поставил готовые стандартные домики-офисы и начал собственное дело. Каждый заработанный пенни вкладывал в бизнес. Теперь у него было свое королевство.
Он снова орудовал лопатой, бросая песок и цемент, забивал гвозди, клал черепицу, но отныне – это его песок и цемент, его гравий, его грузовики на дороге. Когда рабочие его подводили, он надирал задницу любому лентяю. Он знал все трюки, все уловки, на которые пускались парни, стоило бригадиру отвести глаза: таскали инструменты, продавали стройматериалы на черном рынке, врали, изворачивались, подрабатывали на стороне, опять же с ворованными на его стройке материалами. Он привык запирать стройдвор на большой замок. Ничего, он их поля ягода, ему все известно! Его никто не проведет!
Переезд прошел гладко, и он мог бы стать самым счастливым парнем в Йоркшире, но с кем делить радость, если не считать Чарли и семейства Афтон? Он больше не ездил к Фоксапам, не общался с гонщиками, из опасения, что увидит там Мадди под руку с другим. Он больше не ездил в Бруклин. Эта часть его жизни осталась позади. Одно время он жил как помешанный, но сейчас все прошло. Ему хотелось написать миссис Плам и сообщить хорошие новости. Но гордость не позволяла. Он никогда не вернется туда, разве что на гребне успеха, вместе с женой и двумя детьми и в самом большом семейном автомобиле, который только сможет найти. Он им всем покажет!
Это в два счета сотрет улыбку с надменного лица Мадди Белфилд!
Он никому не признается, что в ту ночь, лежа в своей квартирке рядом с Дрэгон Перейд и глядя на обои и потолочную лепнину, он раз за разом спрашивал себя: что такого он сделал?
Когда она изменилась? И всего лишь за один уик-энд? Он ничего не понимал, но, к счастью, не стал тратить время на разгадывание тайн этой двуличной особы. У нее должен быть другой парень, какой-нибудь чванный тип, который получше, чем он, устроит ее жизнь.
Но отказ Мадди все же жег огнем. Он считал, что они две половинки, но отныне он живет по принципу: никогда не доверяй женщине. Она бросила его ради выгодного поклонника. Другого объяснения просто нет!
Глория наверняка все знает. Она уже послала письмо с новостями, рассказывая о своей новой работе в школе Грымзы, не более и не менее. Бедная корова! Нужно спасти ее, вытащить оттуда.
В его глазах она по-прежнему оставалась милым ребенком. Но больше он не поведется на хорошеньких молодых школьниц!
В бутиках и ресторанах Харрогита полно классных продавщиц и официанток. А он собирался продегустировать все меню. Обжегшись на молоке, дуешь на воду… Мадди задела его гордость, и в следующий раз он не будет так глуп. Сам поведет игру и больше не попадет в ловушку.
Когда Кен Силверстоун показался на пороге школы «Сен-Феликс», его тут же вышвырнули, как только поняли, что он не родитель, жаждущий устроить сюда своего отпрыска. Грымза отправила его на задний двор и велела Глории немедленно спуститься и узнать, что нужно незваному гостю.
– Мы не позволяем служащим иметь поклонников, которые появляются здесь, когда захотят, требуя свидания! Побыстрее поговорите с ним и возвращайтесь к своим обязанностям.
– Да, миссис Партридж!
Глория была вне себя от этого неожиданного визита. Как он нашел ее адрес? Должно быть, она кому-то проговорилась.
– Что тебе? – рявкнула она, глядя на Кена и чувствуя себя глупо в рабочем комбинезоне и тюрбане.
– Разве можно так разговаривать с любовником? – покачал головой Кен.
– Я уже сказала, все кончено, – отрезала она. Не хватало ей новых проблем! Кен – часть ее прошлого. Бредфорд и дурацкий бизнес остались позади.
– А я так не считаю, дорогая. Я принес тебе чудесные снимки. Разве я не обещал, что выгодно их пристрою?
Он вынул пакет.
– Не угостишь меня чаем?
– Не могу. Посмотрю это позже.
– Приходи в деревенский паб, – приказал он.
– Не могу. Только не в деревне. Девушки не ходят в такие места. Грымза на стену полезет!
– Тогда поедем на прогулку. Ради прежних времен, – похабно подмигнул он.
– Ублажай себя сам. Я не освобожусь до девяти, а в это время все будет закрыто.
– Можем посидеть в машине, или…
Он многозначительно ухмыльнулся.
– Или я отвезу тебя в приличный отель и угощу ужином.
– Если хочешь, но я не останусь на ночь. Все кончено, – предупредила она, не желая его поощрять.
– Конечно, дорогая, как скажешь. Буду ждать у ворот. Я соскучился по нашим маленьким забавам.
– А я нет. Я же сказала, с этим покончено, – настаивала она.
– Увидим. Ровно в девять. Я буду ждать.
Глория не знала, что думать. С одной стороны, ей было не по себе. Что-то неприятное было в том, что он выследил ее, а вкрадчивый тон тревожил, не давал покоя. Но она не могла понять, почему возбуждалась при мысли о его появлении и одновременно теряла уверенность в себе, а это раздражало… Каким образом этому уроду удалось обвести ее вокруг пальца? Одному Господу известно. Он некрасив, дурно воспитан, но, с другой стороны, неплохо надеть красивое платье, смыться из этой тюрьмы и провести вечер в городе.
Она заставит его платить и обращаться с ней, как с приличной девушкой.
Глория улыбнулась, бросила пакет на кровать и поспешила к своим вечерним обязанностям. Пожалуй, сегодня она наденет драгоценные шелковые чулки и новые туфли!
Позже, уже одетая в джемпер и лучшую юбку, она вскрыла конверт и уставилась на журнал. Такого она раньше не видела. Журнал назывался «Гелс Гело» [48] , а страницы его были заполнены фотографиями девушек в непристойных позах.