– Алиса, проснись, дура немецкая, – ворвалось ей в ухо, и она дернула головой – и сама не заметила, как задремала. Рассерженный Каледин продолжал ее толкать, она вяло просыпалась: мозги будто залили клеем, в глазах все плыло и качалось, включая люстру венецианского стекла.
– …надеюсь, вам все понятно, господа? – заканчивал фразу Антипов. – Тогда никоим образом не смею вас задерживать. Кроме титулярного советника Каледина и баронессы Трахтенберг, все могут быть свободны.
Чиновники начали с грохотом отодвигать стулья, застегивая у горла пуговицы вицмундиров. Секретарша Муравьева Анфиса, однако, осталась сидеть на своем месте, не придав словам жандарма никакого значения.
– Барышня, – подарил ей усталую улыбку Антипов. – К сожалению, это касается и вас – у нас секретный разговор. Обождите в комнате для гостей.
Секретарша, обольстительно подмигнув Каледину (и не удостоив взглядом кипящую от гнева Алису), скользнула в дверь, на ходу поправляя короткую юбку дизайнерской фирмы «Мозжухинъ и сыновья». У фонтана остались только сам Антипов, директор департамента полиции Муравьев и откровенно зевающая Алиса на пару с зеленым от бессонницы Калединым. Поманив парочку пальцем, Антипов взял со стола два листка бумаги.
– Господин Каледин и вы, мадам, – жестко кивнул Антипов Алисе. – Я внимательно изучил то, что вы мне вручили утром у памятника Пушкину. Сразу отмечу – очень славно, что вашу версию вы подкрепили доказательствами, иначе бы я вызвал вам неотложку. Конечно, я с удовольствием поизображал бы тупое начальство, упорно не верящее очевидным выводам умных сыщиков – но на это не осталось времени.
Алиса с Калединым, пребывая в полусне, не возражали.
– Налицо сенсационный вывод – и его так или иначе требуется сохранять в тайне, – поддакнул Муравьев. – Иначе пресса поднимет такой хай, что государь нам завяжет бантом кишки не хуже этого живодера. Пока у нас в наличии прямой факт – ДНК серийного убийцы, орудовавшего в XIX веке, и маньяка нынешних дней полностью совпадают. Что это может означать? Я меньше всего предрасположен к мистике: мы живем в век смартфонов, wifi Интернета и ракет «Тополь-Czar». Первое, что пришло мне в голову – преступник специально вводит нас в заблуждение, дабы запутать нити расследования. Не исключено следующее – ему удалось похитить из музея Скотланд-Ярда образцы генетического материала, содержащего ДНК Джека Потрошителя. Ничего невозможного нет. Если люди умудряются красть в Эрмитаже экспонаты весом в полпуда, то отщипнуть крохотный кусочек от написанной кровью открытки не составит особого труда.
Муравьев внимательно посмотрел на Алису.
– Поэтому, мадам, мы хотели бы просить вас слетать в Лондон.
Порывшись во внутреннем кармане, он выложил на стол билет «Аэрофлота». У Алисы отвисла челюсть. Каледин безразлично отвернулся.
– Я уже звонил в Скотланд-Ярд и отправил туда письмо, – заметил Антипов, в то время как замолкший Муравьев наливал себе из графина воду. – Вас готовы принять и предоставить всю необходимую информацию. Завтра прилетите обратно. Князь Сеславинский просил довести до вашего сведения, что он в курсе. Разумеется, все расходы по вашему пребыванию в Лондоне мы берем на себя. Мой кучер отвезет вас в аэропорт сию же секунду.
Радость Алисы от превосходства над поблекшим Калединым омрачило сознание того, что она спросонья не захватила из дома косметичку, запасные колготки, пилочку для ногтей и кучу других необходимых предметов.
– Ээээээээ… ваше превосходительство… ээээ… – проблеяла Алиса, однако опытный Антипов предвосхитил ее насущную просьбу.
– Как я уже сказал, все расходы за наш счет, – сообщил он, вызвав в сердце Алисы непередаваемый взрыв эмоций. – Вам дадут специальную кредитку с безлимитной суммой, все необходимое купите в лондонских магазинах.
Алиса впервые в жизни пожалела, что Каледин не является женщиной и не может черной завистью позавидовать ей: каких же классных брендовых шмоток она накупит сегодня вечером! Все, о чем он мог думать – это то, что в полночь ему опять придется сидеть на кухне одному и есть осточертевшие кильки в томате руками прямо из банки. Мужчины – животные.
– Ну, не совсем одному, – прошептал ей в ухо Каледин, и Алиса поняла: данная мысль чересчур ясно отразилась в ее глазах. – Не забудь про соседку Нинку. Да и красавица Анфиса, небось, наверняка за дверью дожидается.
Алиса сразу ощутила потребность вернуться как можно скорее, а заодно и прикупить в Лондоне более крепкий зонтик – старый развалился от удара об калединскую голову во время одной из последних разборок. Продают в магазинах всякую китайскую рухлядь – толку от нее никакого.
– Сударыня, вам лететь прямо сейчас, – нетерпеливо заметил Муравьев. – Его превосходительство проводит вас к выходу. А вы, господин Каледин, пожалуйста, останьтесь. Нам надо обсудить дальнейший ход расследования.
За несколько секунд до того, как Антипов предупредительно распахнул перед Алисой дверь конференц-зала, от замочной скважины отпрянула согнутая фигура, метнувшись в «курилку» на лестницу. Дождавшись, когда пара уедет вниз на лифте, фигура вернулась обратно, мастерски приложив маленькое, покрытое нежным пушком ушко к отверстию для ключа.
«И зачем вообще нужны эти электронные глушилки для всех типов прослушивающих устройств, которыми забита контора? – презрительно подумала фигура. – На Святой Руси до всего своим умом додумываешься».
…Услышав что надо, фигура решила, что рисковать далее незачем. Она бегом спустилась по лестнице и вышла на улицу. Перейдя через дорогу, фигура подошла к телефону-автомату за углом: оглянувшись по сторонам, вставила в щель пластмассовую карточку и набрала знакомый номер.
– Алло, – ответил немного сумрачный дамский голос.
– Две тысячи, – сообщила фигура, после чего произнесла пару фраз.
– Это точно? – оживился голос.
– Точнее не бывает, – заверила фигура.
– О’кей, – сказал голос. – Вы нас раньше не подводили. Диктуйте номер счета.
– Пять… – сказала фигура, поправляя волосы. – Шесть один один два…
На четвертом этаже хлопнула дверь – от Муравьева вышел Каледин.
Развалившись на золотом троне, государь читал письма верноподданных: согласно официальному протоколу на это им ежедневно выделялось 27 минут. Письма приходили мешками, но государь просматривал только те, которые граф Шкуро приносил в резной коралловой шкатулочке: викторианский стиль, скопированный у британской королевы. Послания были однотипны: в одних подданные желали ему здоровья и сообщали, как безумно любят царя-батюшку (их писали в основном женщины), в других присутствовали материальные просьбы – подарить машину, дать миллион золотых, предоставить отдельную квартиру, пожаловать личное дворянство. «Меркантильный народ, – раздражительно размышлял государь, глядя на очередные каракули с просьбой улучшить жилищные условия. – Чего ни делай – им, собакам, все мало. Сантехника у них сломалась – нет чтоб ключ разводной взять, сидят и пишут во всякие дворцовые инстанции. Наказал меня Бог народом. Сидел бы в Дрездене курфюрстом – небось и горя бы не знал. Немцы исполнительный народ. Скажешь пиво варить – так варят пиво».