Включили телевизор. Уэнди недолго посидела рядом с сыном, глядя на мерцающий экран, потом сходила на кухню и вернулась, протягивая конверт.
— Что это? — спросил Чарли.
— Тебе письмо. От Арианы Насбро. Читай. Захочешь поговорить — я наверху.
Она приготовилась ко сну, но дверь не закрыла, стала ждать. Вскоре услышала шаги на лестнице, обхватила себя руками. Чарли заглянул в комнату.
— Я — спать.
— Ты в порядке?
— В полном. Сейчас говорить не хочу, ладно? Мне надо подумать.
— Хорошо.
— Спокойной ночи, мам.
— Спокойной ночи, Чарли.
Два дня спустя перед матчем окружного чемпионата по лакроссу — встречались женские команды риджвудской и касселтонской школ — на поле устроили памятную церемонию. Во время минуты молчания на табло вспыхнула надпись: «Парк Хейли Макуэйд».
Тэд с Маршей, естественно, пришли. Их дети — теперь лишь двое, Патрисия и Райан, — стояли рядом. У Уэнди, которая наблюдала издалека, разрывалось сердце. Под именем Хейли возникла новая строчка: «Не в нашем доме», — напоминавшая родителям не устраивать у себя вечеринок со спиртным. Марша тут же отвела глаза от табло, стала рассматривать толпу, заметила Уэнди, слегка кивнула. Та ответила тем же. Вот и все.
Когда началась игра, Уэнди зашагала прочь со стадиона. Поодаль стоял уже вышедший на пенсию следователь Фрэнк Тремонт — в том же жеваном костюме, что и на похоронах.
Уокер, явившийся на церемонию в полном обмундировании и при оружии, беседовал с Мишель Файслер, которая делала репортаж для «Эн-ти-си». Она заметила Уэнди и отошла, оставив ее наедине с шерифом. Тот стал неловко переминаться с ноги на ногу и спросил:
— Как вы?
— Хорошо. А Дэн Мерсер ни при чем.
— Да.
— Эд Грейсон убил невинного человека.
— Знаю.
— Этого нельзя так оставить. Его надо отдать под суд.
— Даже если он считал Мерсера педофилом?
— Даже «если».
Уокер промолчал.
— Вы слышите меня?
— Конечно. Сделаю все возможное.
Шериф не прибавил «но» — незачем. Уэнди изо всех сил восстанавливала доброе имя Мерсера, но это мало кого волновало; в конце концов, умер — значит умер. Она взглянула на Мишель, которая наблюдала за толпой, делая пометки в том самом блокнотике, и кое о чем вспомнила.
— Послушайте, что вы тогда говорили о порядке событий?
— Он у вас перепутан.
— Точно. Эд Грейсон сначала стрелял в своего шурина Лемэйна, а потом в Мерсера.
— Да. По-моему, это ничего не меняет, — сказала Мишель.
Уэнди задумалась, теперь никуда не спеша.
Это меняло все.
Она взглянула на Уокера, заметила пистолет в кобуре и на мгновение замерла.
Шериф поймал ее взгляд:
— В чем дело?
— Сколько пуль вы нашли на стоянке трейлеров?
— Прошу прощения?
— Криминалисты прочесали стоянку, где убили Дэна Мерсера, так?
— Само собой.
— Сколько пуль они отыскали?
— Одну. В шлакоблоке.
— Ту, которая проделала дыру в стене трейлера?
— Да. А в чем дело?
Она зашагала к парковке.
— Постойте! Что происходит?
Уэнди не ответила. Дошла до своей машины, осмотрела — ничего: ни вмятины, ни царапины, — зажала ладонью рот и еле сдержала крик.
Эд Грейсон, который выпалывал сорняки на заднем дворе своего дома, испугался ее внезапного появления.
— Уэнди?
— Кто бы ни убил Дэна, он стрелял по моей машине.
— Что?
— Вы меткий — так все говорят. Я видела, как вы прицелились в мою машину и несколько раз выстрелили. Но на ней ни следа. Более того, нашли лишь одну пулю — первую, которая пробила стену, — в самом заметном месте.
Эд, сидевший у грядки, посмотрел на нее снизу вверх:
— Вы о чем?
— Как мог снайпер промазать по Дэну с такого близкого расстояния? Как мог не попасть по машине? По земле как он мог не попасть, черт возьми? Да никак. Это все обман.
— Уэнди…
— Да?
— Забудьте вы уже.
— Ни за что. Смерть Дэна пока на моей совести.
Эд промолчал.
— Если подумать, вышел парадокс. Там, в трейлере, я застала Дэна в синяках. Копы подумали: какая Эстер Кримстайн хитрая — с помощью моего же заявления о том, что вы его поколотили, объяснила, как кровь Мерсера оказалась в вашей машине. Одного полицейские не поняли: она говорила правду. Вы отыскали Дэна и попробовали выбить из него правду. Только он не признался, да?
— Да, — подтвердил Эд. — Не признался.
— Мало того, вы начали ему верить. Поняли, что он, возможно, не виноват.
— Не исключено.
— Ну а теперь подскажите: вернулись домой — и? Надавили на Э-Джея?
— Бросьте, Уэнди.
— Нет уж. Сами знаете, не брошу. Э-Джей сказал правду? Его фотографировал дядя?
— Нет.
— Тогда кто?
— Моя жена, понятно? Увидела на мне кровь, объяснила, в чем дело: снимал ее брат. Умоляла забыть — мол, Э-Джей уже справился, а Лемэйн обратился за помощью.
— Но вы не собирались это так оставлять.
— Нет. Но и сына не заставил бы давать показания против собственного дяди.
— Поэтому прострелили шурину колени.
— Я не буду отвечать на такой вопрос.
— Не важно. Мы оба знаем правду. И что потом? Звонили Дэну, просили прощения, да?
Эд промолчал. Тогда Уэнди продолжила:
— Судья закрыла дело, но это не имеет значения. Моя передача разрушила ему жизнь. Даже теперь, после того как я публично оправдала Дэна, люди считают его педофилом. Нет дыма без огня, так? Мерсеру не оставили шансов, его загнали и раздавили. Себя вы, наверное, тоже немного винили — преследовали же. Захотели все исправить.
— Уэнди, забудьте.
— И не просто исправить. Вы судебный пристав, а как раз эти ребята занимаются программой защиты свидетелей, верно? Вы умеете сделать так, чтобы человек исчез.
Эд Грейсон не ответил.
— Значит, решение простое: инсценировать его смерть. Ни найти другое тело, ни составить фальшивый полицейский отчет, как это обычно делается, не вышло. А если нет тела, нужен надежный очевидец — из тех, кто никогда не встал бы на сторону Мерсера. То есть я. Вы отмерили правильное количество улик — убедить полицию в моей правоте их хватило (пуля, кровь, человек, видевший, как вы выносили ковер, ваша машина на месте преступления, джи-пи-эс на моей, даже та поездка на стрельбище), а обвинить вас — нет. В пистолете был один боевой патрон — его вы всадили в стену. Остальные — холостые. Видимо, Дэн дал вам образец крови или специально порезался — отсюда ее следы. Хотя нет, еще хитрее: вы подыскали такую стоянку трейлеров, где не ловят мобильные. То есть свидетелю пришлось бы сначала отъехать подальше, а вам хватило бы времени увести Дэна. А вот когда в мотеле нашли айфон, занервничали, правда? Потому и явились в заповедник. Потому и хотели знать подробности. Пусть недолго, но испугались: вдруг своими руками помогли бежать настоящему убийце?