— Может, и догадываюсь, — задумчиво пробормотала Алиса, прижимая к себе чемодан.

— Хочу напомнить, что тебе еще нужно пройти таможню. Что ты прячешь в этом футляре, который так бережно к себе прижимаешь?

— Трубу.

— Трубу?

— Да, трубу и, возможно, ответ на вопрос, который ты мне задал, — с улыбкой сказала Алиса. Она обняла брата и шепнула ему: — Если задержусь, не сердись. Я обязательно вернусь.

16

Лондон, среда 31 октября 1951 года

Такси остановилось у подъезда викторианского дома. Алиса забрала багаж и поднялась по лестнице. На площадке верхнего этажа было тихо. Она взглянула на дверь соседа и вошла в свою квартиру.

В ней пахло натертым паркетом. Мастерская была такой же, какой она ее оставила. На табурете у кровати стояли три белых тюльпана в вазе.

Алиса сняла пальто и села за рабочий стол. Провела рукой по деревянной столешнице и взглянула на серое небо Лондона сквозь стеклянную крышу.

Затем она снова подошла к кровати, открыла футляр. В нем лежали труба и тщательно упакованный флакон с духами, который она достала и поставила перед собой.

Алиса ничего не ела с утра, впрочем, она еще успевала сбегать в бакалею на той стороне улицы.

Шел дождь, у нее не было зонтика, но на вешалке висел плащ Долдри. Алиса набросила его на плечи и вышла.

Бакалейщик был рад ее видеть. Он удивился, почему она ни разу не зашла к нему за последние несколько месяцев. Наполняя корзину, Алиса рассказала про долгое путешествие и про то, что скоро опять уедет.

Она получила счет и принялась шарить в карманах, забыв, что это не ее плащ, и в одном нашла связку ключей, а в другом клочок бумажки. Она улыбнулась, узнав билет на ярмарку, который Долдри купил, когда возил ее в Брайтон. Пока Алиса доставала деньги из кошелька, бумажка выскользнула и упала на пол. Алиса отправилась домой, нагруженная покупками: она, как всегда, накупила слишком много всего.

Вернувшись домой, Алиса разобрала пакеты и, глянув на будильник, решила, что пора подготовиться. В этот вечер она собиралась навестить Антона. Она закрыла футляр с трубой и стала думать, какое платье надеть.

Пока Алиса красилась перед маленьким зеркалом в коридоре, ее стали одолевать сомнения: одна мелочь не давала ей покоя.

— Касса в тот вечер не работала, вход был бесплатный, — произнесла она вслух.

Она закрыла помаду, подбежала к вешалке, где висел плащ, и стала шарить в карманах, но обнаружила только связку ключей. Алиса сбежала по лестнице и опрометью бросилась в бакалею. Влетев в дверь, она обратилась к бакалейщику:

— Только что я уронила на пол бумажку. Вы ее не видели?

Бакалейщик сказал, что его магазин содержится в образцовом порядке. Если она уронила бумажку, то искать ее нужно в мусорной корзине.

— Где эта корзина? — спросила Алиса.

— Я только что вынес ее, как и положено, мисс. Мусорный бак во дворе, но вы же не собираетесь…

Не дослушав, Алиса бросилась к двери, ведущей во двор. Торговец в тревоге бросился следом и воздел руки к небу, увидев, как его клиентка, стоя на коленях, перебирает разбросанный мусор.

Он присел рядом и спросил, что за сокровище она ищет.

— Билет, — ответила Алиса.

— Надеюсь, лотерейный?

— Нет, просто входной билет на пирс в Брайтоне.

— Полагаю, он вам очень дорог?

— Возможно, — сказала Алиса, отбрасывая в сторону апельсиновые корки.

— Всего лишь возможно? — воскликнул бакалейщик. — А вы не могли точно в этом убедиться, прежде чем вытряхивать мой мусор?

Алиса не ответила, по крайней мере не сразу. Ее внимание привлек клочок бумаги.

Она взяла его, развернула, прочла дату на входном билете на брайтонский пирс и сказала:

— Да, он мне очень-очень дорог.

17

Долдри крадучись поднимался по лестнице. Подойдя к двери своей квартиры, он обнаружил на коврике у порога стеклянный флакон и небольшой конверт. На этикетке флакона стояла надпись «Стамбул», а в приложенной записке говорилось: «Я, по крайней мере, сдержала слово…»

Долдри снял крышку, закрыл глаза и понюхал духи. Основная нота была безупречна. Стоя с закрытыми глазами, Долдри перенесся под цветущие ветви церцисов на берегу Босфора. Ему почудилось, будто он поднимается по крутым улочкам Джихангира и слышит, как Алиса звонким голосом зовет его, когда он за ней не поспевает. Он ощутил пленительный аромат земли и цветов, пыли и прохладной воды, струящейся по стертым камням фонтана. Он услышал детские крики в тенистых садах, гудки пароходов, скрежет трамвайных колес на улице Истикляль.

— Вам удалось, вы выиграли ваше пари, дорогая, — вздохнул Долдри, открывая двери квартиры.

Он включил свет и вздрогнул, увидев соседку, сидящую посреди гостиной в кресле.

— Что вы тут делаете? — спросил он, ставя зонтик.

— А вы?

— Ну, — тихо пробормотал Долдри, — каким бы странным вам это ни показалось, я вернулся домой.

— Вы не уехали в отпуск?

— Ну, я же не хожу на работу, так что и отпуск, знаете…

— Не примите за комплимент, но это гораздо лучше того, что я вижу из своего окна, — сказала Алиса, указывая на картину на мольберте у окна.

— И все-таки это комплимент, да еще от человека, живущего в Стамбуле. Простите за этот совершенно второстепенный вопрос, но как вы сюда вошли?

— С помощью ключа, который был в кармане вашего плаща.

— Вы нашли его? Тем лучше. Очень люблю этот плащ, я его уже два дня ищу.

— Он висел у меня на вешалке.

— Одно объясняет другое.

Алиса встала и направилась к Долдри.

— Хочу задать вам один вопрос, но вы должны обещать ответить честно хотя бы на этот раз!

— Что значит «на этот раз»?

— Вы не собирались в путешествие с вашей прекрасной спутницей?

— У меня изменились планы, — проворчал Долдри.

— Вашу подругу зовут Кэрол?

— Нет, нет, я видел вашу подругу лишь дважды в жизни, и оба раза у вас дома. Когда я к вам грубо ворвался и потом, когда вы заболели. А в третий раз в пабе на углу, но она меня даже не узнала, так что это не в счет.

— Я думала, вы с ней ходили в кино, — сказала Алиса, делая шаг вперед.

— Хорошо, ладно, я иногда врал, но только в случае необходимости.

— А это было необходимо — убедить меня, что вам понравилась моя подруга?

— У меня были на то причины!