— Ну, теперь вы в таком платье очень даже просто решите все свои дела, — сказал Ной Нахманович, отсчитывая молодому человеку сдачу с сотенной.
— Верно, — ответил тот. — В таком костюме и такой шляпе я быстрее найду себе компаньонов…
Он запнулся и осторожно глянул на владельца магазина.
— А вы дайте объявление в газету, — простодушно сказал Ной Нахманович, не придав как будто значения последней фразе и последующей заминке посетителя.
— Боюсь, мое предприятие будет принято за шутку, — с заметной печалинкой в голосе ответил молодой человек. — Да и дело это широкой огласки не терпит…
— А что за дело? — как бы мимоходом спросил Пфаферлинг, глядя мимо посетителя.
Молодой человек помолчал, как бы решая в уме, отвечать владельцу магазина на его вопрос или нет, а затем, словно решившись, произнес по-детски наивно:
— А вы никому не скажете?
— Ну, — напустил на себя слегка обиженный вид Ной Нахманович. — Не скажу, раз не велите.
И отметил про себя, что молодой человек довольно наивен и, очевидно, еще не бит жизнью.
— Да тут такое дело, что вели не вели, — смущенно начал посетитель. — Ладно. А то меня просто распирает кому-нибудь об этом рассказать. Все равно ведь придется, а иначе как я найду себе компаньонов.
— Ну, да, конечно, — неопределенно сказал Пфаферлинг.
— Я — доверенный отставного гвардии ротмистра Григория Ивановича Сукина, потомственного дворянина и землевладельца. Родственник его по женской линии… Да, я вам не представился: Аркадий Степанович Демченко, дворянин.
— Пфаферлинг, Ной Нахманович Пфаферлинг, второй гильдии купец.
Они пожали друг другу руки. Ладонь у молодого человека была теплая и мягкая, какие бывают у добрых и простоватых людей. Ной Нахманович отметил про себя и это.
— Весьма, весьма приятно, — произнес он с чувством.
— И мне, — кротко и мило улыбнулся молодой человек. — Тоже весьма.
— Продолжайте, пожалуйста, прошу вас, — очень деловито промолвил Пфаферлинг и сделал лицо, означающее, что он «весь внимание».
— Я увлекаюсь археологическими изысканиями, — продолжил молодой человек. — Окончил Харьковский университет, историко-филологический факультет. Был определен учителем гимназии в Нижний Новгород. Там я познакомился со стариком Сукиным, у него большая усадьба в Нижнем. Он пригласил меня обучать его детей, предоставил свою библиотеку. Знаете, великолепные собрания античных и арабских авторов, русские летописи, причем в неканонических редакциях. Даже в университетах таких нет.
Посетитель замолчал, мечтательно уставившись в потолок. Очевидно, в уме он перелистывал сукинские фолианты, бережно сдувая с них вековую пыль.
— Да, да слушаю вас, — вернул его в свой магазин из книжных далей Пфаферлинг.
— Ну, значит, обучаю я его детей, дочь и сына, — стал продолжать свой рассказ посетитель. — На лето всем семейством отбывают они в свое родовое имение Сукино на Волге, красивейшее, знаете ли место, место, да-а… Ну, и я, конечно, с ними. А остальные девять месяцев в году — в Нижнем. Занятия с детьми — четыре часа в день, остальное время — мое. Я и пропадал в библиотеке буквально сутками.
Молодой человек снова мечтательно закатил глаза, но не надолго.
— И вот как-то однажды попадает мне в руки одно сочинение странное, а в нем «ГЛАВА», посвященная новгородским да псковским ушкуйникам. Это речные пираты. Оказывается, они в течение полувека, с середины четырнадцатого и до конца первого десятилетия пятнадцатого столетий, наводили ужас своими набегами буквально на все Поволжье и Прикамье. Они даже города приступами брали и доходили аж до Каспия.
— Речные пираты брали города? — недоверчиво поднял брови Ной Нахманович.
— Да, да, не удивляйтесь, целые города, — с жаром воскликнул Демченко. — Они не единожды захватывали Нижний, Кострому и один раз даже Казань.
— Вот как?
— Да, именно так! Но суть не в этом. А в том, что все награбленное они прятали в пещерах… И где бы вы думали?
— Где? — заинтересованно спросил Пфаферлинг.
— Близь нынешней деревни Сукино! Там у них было логово, разбойничий стан, штаб-квартира, так сказать. А ныне земли эти принадлежат…
— Отставному гвардии ротмистру Сукину, — закончил за молодого человека Ной Нахманович.
— Именно! — заулыбался Аркадий Степанович. — Именно. Конечно, пещеры эти найти теперь трудно: входы завалены, сами пещеры, скорее всего, обрушены — времени-то сколько прошло. Но отыскать их, я думаю, будет не так уж трудно; становище разбойников было в Гнилом Овраге, там еще ключ из земли бьет, о котором в древнем сочинении написано.
— И сколько там кладов, в овраге этом? — перебил посетителя Пфаферлинг.
— Клады не в овраге, а в холмах, — с жаром ответил Демченко. — Пираты рыли в них пещеры, тайные ходы, лазы всякие, и там прятали награбленное добро. Я думаю, таких тайников много; вряд ли разбойники доверяли друг другу, потому и долю свою прятали один от другого тайно.
— А не блеф ли все это? — с большой долей сомнения спросил Ной Нахманович. — Просто красивая старинная легенда, не имеющая ничего общего с реальностью.
— Не блеф, — ответил Аркадий Степанович, заметно бледнея. Голос его дрогнул, глаза зажглись алчным блеском. — Видите ли, один из кладов нашел я сам…
Ах, купился! Как младенец несмышленый! Херувимов докурил папиросу и зажег еще одну.
Когда он зашел в магазин к Пфаферлингу, то сразу заметил, что тот чего-то удумал, какой-то новый гешефт. У отставного пристава на такие дела был особый нюх. Как-никак, двенадцать лет в полиции.
Зачем он зашел к Пфаферлингу?
Ну, во-первых, отставной пристав и купец давно друг друга знали. А во-вторых, зашел господин Херувимов к господину Ною Нахмановичу Пфаферлингу за такой малостью, как вспоможение. Скажем так. Вот вы, к примеру, пробовали прожить на двенадцать рублей жалованья чиновника без должности, причисленного к Министерству внутренних дел без всякой гарантии на получение места? И это после того, как еще совсем недавно месячное жалованье составляло сто сорок рубликов, да кормовые, да квартирные… А Ной Нахманович — и это Херувимову было хорошо известно — крупный барыга, скупщик краденого. Грех такого не подоить, особливо при создавшемся неблагоприятном материальном положении. К тому же Пфаферлингу хорошо известно, что Херувимов знает, на какие шиши он, всего лишь второй гильдии купец, благоприобрел двухэтажный особняк на одной из центральных улиц Первопрестольной. А еще Ной Нахманович ведает, что имеется у отставного пристава на него компрометат, вполне достаточный, чтобы отправить благополучного владельца модного магазина лет эдак на восемь в края дальние да холодные. Посему просьбы бывшего полицианта исполнялись господином Пфаферлингом беспрекословно, в том числе и та, в которой отставной пристав попросил рассказать, что такого нового тот удумал.