– Ну а как ты хотела? – Леша картинно развел руками. – Условия и ограничения – непременные элементы любых переговоров. Кстати, об условиях и ограничениях: ты отдаешь себе отчет, что то, во что ты втянула мальчишек, противозаконно? А если они попадутся?
– Не попадутся, – беззаботно ответила Настя. – Санек же в этом деле профессионал, он хакером был уже тогда, когда еще таблицу умножения не выучил. А Петруччо – профессионал еще покруче Санька. Как у них принято говорить – визард. И потом, кому надо их отслеживать? Я еще понимаю, если бы они базы Пентагона крякнули или банка какого-нибудь мощного, тогда их, конечно, стали бы искать. А так-то… Подумаешь, лички вскрывают. Никто и не заметит. А то, что делает Дзюба с моего ноутбука, вполне законно, он ничего не взламывает, ищет только в открытом доступе. Но зато как ищет! Зацени, Чистяков!
– Вот и еще одно изменение в тебе, – заметил он. – Раньше ты старалась закон не нарушать, сильно переживала по этому поводу.
– Так я и сейчас стараюсь, – Настя посмотрела на мужа самыми честными и невинными глазами, какие только смогла изобразить. – Вот ей-богу, Леш, стараюсь изо всех сил. Но знаешь, мое буйное правосознание как-то поутихло в последние годы. Когда постоянно видишь, что законы всем по фигу и никто не парится их соблюдать, поневоле начинаешь терять уважение к таким понятиям, как законность и правопорядок. Вот смотри: невиновный человек заключен под стражу и находится в СИЗО. Для того чтобы доказать, что он невиновен, нужно найти настоящего преступника. А чтобы его найти и при этом еще суметь убедить следователя, нужно получить кучу информации. Для этого нужна еще одна куча бумаг, подписей, разрешений и согласований. А человек-то сидит… И ему там ох как несладко. Я ни в коем случае не хочу сказать, что цель оправдывает средства, нет. Я только привожу тебе пример ситуации, в которой мое правосознание ложится спать и видит долгие сладкие сны. Леш, я не прошу, чтобы ты считал меня правой. Я сама знаю, что не права. Я просто хочу, чтобы ты меня понял.
– Я тебя понял. Так что насчет лечь поспать? Вместе с правосознанием? – насмешливо спросил Алексей. – А то вон небо уже светлеть начало. И холодно стало.
– Пойдем, – согласилась Настя. – Ты ложись, а я еще подумаю немножко.
– Немножко – это сколько? Часа два?
– Ну, примерно. Подумаю, потом приготовлю еду и поеду в тир, постреляю. Они в семь открываются, и с утра никогда народу не бывает.
– Совсем спать не собираешься?
– Леш, мне правда не хочется.
– Ладно, смотри сама, большая девочка, – вздохнул Чистяков. – Тогда убери здесь все, а я пойду. У меня старческой бессонницы пока нет.
– Не старческой, а возрастной! – возразила она и пребольно ущипнула мужа за руку.
Чистяков ушел спать, а Настя принесла из дома теплый плед, завернулась в него и уселась в саду на качелях.
«Лешка прав, – думала она, мерно покачиваясь под едва слышное поскрипывание цепей. – Я действительно стала другой. Раньше ни за что не упустила бы возможности поспать пару часов, а теперь почему-то не хочется. И еще лет десять назад выцарапала бы глаза тому, кто посмел бы утверждать, что я могу попустительствовать нарушению закона со стороны моего родственника».
Она смотрела на наливающееся светом небо, слушала оживающий птичий гомон и перебирала в голове информацию о Владимире Власове и Филиппе Орехове. Вроде бы информации этой было немало. Но она почему-то нигде и никак не состыковывалась.
В пять утра Анастасия Каменская вернулась в дом и встала к плите, в шесть выпила подряд две чашки крепкого кофе с сахаром и сливками, в шесть двадцать пять поднялась наверх, зашла в спальню, неслышно переоделась, потом спустилась вниз, написала длинную записку, одна часть которой была адресована мужу, другая – племяннику и его другу, и уехала в тир.
* * *
Дзюба проснулся первым, и когда Антон продрал глаза, Ромка уже сидел за компьютером и азартно что-то искал.
– Тоха, давай пожрем что-нибудь, – попросил он, не отрываясь от работы. – Я замаялся ждать, пока ты проспишься.
– Так взял бы что-нибудь, – удивился Антон. – В холодильнике полно еды. Руки отсохли бы, что ли?
– Конечно, отсохли бы. В чужом доме хозяйничать не положено. Смотри, чего я нарыл: начальником службы безопасности в компании Вадима Орехова работает некто Усиков, в прошлом сотрудник ОБЭП, а в еще более давнем прошлом – БХСС, полковник в отставке.
– Понял, – кивнул Антон, мгновенно сбрасывая с себя остатки сна. – А еще что?
– Еще я покопался в официальном сайте «Файтер-трейда» и нашел перечень отделов с указанием имен руководителей, замов и старших менеджеров. В том отделе, где работает маленький Орехов, есть старший менеджер по фамилии Химин. Помнишь, нам эта фамилия пару раз встречалась в личной переписке Орехова?
– Не помню, – признался Антон. – Точно встречалась?
– Да точно, точно! – горячился Роман. – Один раз он написал кому-то, что Химин задолбал его чем-то, второй раз тоже что-то подобное. То есть можно сделать вывод, что с этим Химиным Филипп наиболее тесно связан по работе. Я его уже пробил и по базе, и по учетам, приличный мужик, нигде и ни в чем не засветился, и адресок есть. И телефончик, само собой. Смотри: если ты сумеешь сегодня встретиться с Ольгой Виторт, а я отловлю этого Химина, то мы сможем подъехать к проблеме с двух концов. Если у Орехова с Власовым конфликт на почве работы, то кто-нибудь из этих двоих обязательно в курсе. Не один – так другой. Заодно и об отношениях Филиппа с отцом можно попробовать поговорить. И опять же все номера телефонов маленького Орехова нам нужны? Нужны. И Химин их может знать, а Ольга – вряд ли, ей известен, скорее всего, только его официальный номер.
– Ну… вообще-то да, – согласился Антон. – Пошли завтракать и начнем отлов свидетелей.
С Химиным повезло, Роман дозвонился ему с первой же попытки. Правда, ни малейшего восторга от перспективы тратить время в свой законный выходной день на разговоры с работником полиции Химин не выразил, но и уклоняться не стал, попросил только, чтобы встреча состоялась максимально близко к месту его жительства.
А вот Ольгу Виторт найти никак не удавалось. Сначала она не брала трубку домашнего телефона, потом при звонках на мобильный номер последовало равнодушное сообщение о том, что «абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети».
– Ромыч, я детям обещал сегодня провести время с ними, – сказал Антон, одеваясь. – Я и так их почти не вижу. Ты давай двигай к Химину, а я съезжу к Эле, возьму ребят и хотя бы в кафе-мороженое их отведу, раз все равно эта Ольга Виторт неизвестно где. Нам главное – все левые телефоны Орехова узнать, чтобы мне было с чем к Кузьмичу в ноги падать.
Он довез Дзюбу до метро и направился в сторону выезда из города. Майским субботним утром желающих провести время на природе или на даче оказалось немало, шоссе было изрядно загруженным, и дорога до дома, где жила Эльвира, заняла много времени. Увидев Степку и Василису, сидящих на крыльце и напряженно всматривающихся во все проезжающие автомобили, Антон почувствовал, как сжалось у него сердце. Он пообещал – и дети верят ему. Они не хотят знать о том, что у отца такая работа, при которой он не волен распоряжаться ни своим временем, ни самим собой. Папа обещал – и этим все сказано. Это нерушимо и обязательно будет выполнено.