Николай репетирует перед зеркалом движения в костюме. Среди них – как расплачиваться в костюме. Ленивый жест – рука в карман.
Николай достаёт из щели за своей кушеткой паспорт. В нём те самые полученные сегодня от хозяина чаевые. Теперь репетировать жест «я плачу!» становится легче.
Николая зовут. Он кладёт деньги в карман костюма. Катит Старика в кресле-каталке с верхней террасы на нижнюю, к машине. Телохранители Дона Чезаре приветствуют парня в его новом виде. Вместе усаживают Старика.
Николай опять просится за руль. И пока не вышел синьор Чезаре, играется, как маленький, воображая, как он неотразим в чёрном костюме в полоску за рулём шикарного лимузина.
Неаполь. Банк. День.
Чёрный «Майбах» останавливается в центре города возле шикарного банка. Николай раскладывает кресло-каталку. Въезжают в банк.
Тут уж сам синьор Чезаре закатывает Старика в какую-то комнату.
Николаю в щель двери видно, как сын снимает с рук Старика белые нитяные перчатки. Как прикладывает его руки к светящемуся голубым светом экрану.
Николай оглядывает огромный зал банка. Да это не сберкасса в родном Краснодоне. Масса зеркал. И в них отражается элегантный мужчина. Чёрный костюм в полоску, белая рубашка. О! Так это же он – Николай!
Неаполь. Больница. День.
Они заезжают в клинику. Синьор Чезаре прогуливается с каким-то врачом по аллейке, разговаривает.
Врач подходит, заглядывает в машину, смотрит на Старика, сидящего ровненько, как статуя, и глядящего в никуда.
Щупает ему пульс, пожимает неопределённо плечами. Что-то объясняет синьору Чезаре.
Неаполь. Ресторан. Вечер.
Отдельный зал для V.I.P. Каждый из гостей – подходит и прикладывается к руке Старика и Сына, сидящих во главе стола. Вокруг «семья».
Начинается трапеза. Разговор. Возле синьора Чезаре возникают какие-то люди. Что-то рассказывают, о чём-то просят.
Николаю интересно, но ведь не ничего понять. Тихо сидит рядом со Стариком. Изредка поит его из ложечки.
Он оживляется, когда среди просителей появляется Сутенёр.
Тот подобострастно обходит всех мафиози. Жмёт всем руки. И напарывается на Николая. Это ошеломляет Сутенёра так, что, даже потом, лебезя перед синьором Чезаре, он всё время косится на парня.
После аудиенции у синьора Чезаре Сутенёр протискивается к Николаю, шепчет:
– Оценил, пацан! Это ты круто! Это, понимаешь… Приходи, гостем будешь! Угощу любой девкой на твой выбор. У меня такие есть. У мёртвого хуй встанет – отходит, возвращается и с придыханием: – Извини, если что было не так.
Обед-совещание продолжается. Николай подходит к телохранителям Дона Чезаре. Мол, пописать. Его проводят мимо стоящих у двери охранников. Он попадает в общий зал.
Музыка, яркие огни. Танцы. Николаю всё интересно, даже в туалете. Снуют странные люди. Пьяные и не очень. Но все возбуждённые, крикливые.
Николай возвращается из туалета. Взглядом скользит по столикам. Да, посуды сегодня будет – мыть, не перемыть.
И тут он застывает. За одним из столиков в весёлой компании его Галя. Она тоже видит Николая. Сначала не узнаёт. Меряет его взглядом. Подлетает:
– Ну-у-у! Коляня! Это как ты забурел!
Но тут же она вздрагивает. Ещё бы. Рядом с ними возникает Сутенёр.
Оп-па! Нарушение правил. Оштрафуют Галку. Да и у Николая могут опять большие неприятности, как в тот раз.
Но Сутенёр-то… Он уже вывод сделал. Обнимает обоих за плечи, толкает за свободный столик:
– Поворкуйте, голуби! Я добрый! Ты, девочка и не представляешь, куда твой муженёк залетел. С какими людьми за столом сидит. Ещё раз, пацан, ты извини, что хлопцы мои… Сам понимаешь, устав.
– Слушай, хозяин, а потанцевать можно? – осмелев, спрашивает Николай.
– А почему нет! Муж со своей законной женой! Валяй!
Николай с Галей танцуют. Николай радостно смотрит на Галю.
– Ну, чего уставился?
– Смотрю.
– А лыбишься чего? Соскучился?
– Соскучился.
– А что, правда, круто устроился?
– Да, ну… Деда одного доглядаю. После инсульта. Покушать, покакать. Не! Аккуратный такой дед. Зубы ещё свои! Только мозги выключенные. А ты как? Смотрю, цветёшь и пахнешь.
– Да я в полном порядке, Коляня. Видишь, уже на улице не пасусь. В приличном месте! Вот мобилочка, смотри. Крутая. Один «чико» подарил.
– Номер дашь?
– На! Я не жадная. Всем даю! – она суёт Николаю визитку с номером, – Хозяин склепал по визитке. Это же маркетинг, рост клиентуры. Ты, Коляня, вообще, тут осторожнее. Такие бандиты попадаются.
– Да, не волнуйся. У моего Деда сын самый крутой. На него твои бандиты и смотреть боятся. У нас на вилле даже охраны нет. Все объезжают десятой дорогой.
– И как же тебя выбрали?
– А Господь сиротам всегда помогает. Дед классный! Кремами его мажем всё время. Особенно руки. Всегда в перчатках беленьких. А руки так, обыкновенные. Ну, по ним понятно, что на шахте дед не вкалывал. И даже электриком в домоуправлении. Старый, а спину держит, как на параде!
Я его «Нона» зову. Это ж по-итальянски «дед» и будет.
Ноно!
– Ну, ты про деда, как про дитё. Помнишь, мы с тобой гордые были, что доця уже спинку держит. Это ж малой нашей три месяца было. А тут дед спинку держит. Дурачок мой, – трепет по волосам, – Сиротка ты моя.
– Синьор Чезаре мне 200 евро дал. Возьми.
Галя кладёт деньги в сумочку, гладит Николая по плечу. Он принимает это за ласку.
– Материальчик хороший, – оценивает она, – Шёлк сто процентов. Забурел ты… В шмотках стал разбираться. Тогда, значит, твоя очередь домой денежки отсылать.
– А что там слышно?
– А что слышно?! Мать ругается. Леська ангиной переболела.
Подбегает Сутенёр:
– Извините, ребята! Тут клиент очень серьёзный набежал. Галю ему подавай – говорит он – Так что прощаемся. Дуй, девка!
Галя уходит. Николай смотрит ей вслед, сжимая в руке визитку с телефоном.
– А ты не стесняйся, – говорит Сутенёр, – Вон, за тем столиком, выбирай, Любую. Угощаю за счёт фирмы!
– В следующий раз – говорит Николай и возвращается в зал к Старику.
При входе охранники его обыскивают. Положено.
Народу в V.I.P зале сильно поубавилось. Остались, видно только самые-самые. Старик сидит в стороне от общего стола. Николай подсаживается к нему, проверяет штаны, поит его.
А за столом идёт спор. Сначала тихий.