Однажды Андреас отыскал ее в подсобке, где она рыдала в свое удовольствие в полном одиночестве.
– Что с тобой происходит? – спросил он сердито. – Моя лучшая медсестра, моя гордость и опора во всем обливается горючими слезами, словно неопытная девчонка, впервые в жизни заступившая на ночное дежурство.
И тут ее неожиданно прорвало и она рассказала ему все. Как боится она каждый раз после дежурства возвращаться домой – а вдруг там уже сидит Мордо со своими родственниками, пришедшими просить ее руки? И что ей делать? Как поступить? А тут еще и Пенни пропала. И она страшно волнуется и переживает за подругу.
– А кто этот Мордо? Ты никогда не говорила о нем, – поинтересовался Андреас, неторопливо раскуривая трубку. – Ты собираешься за него замуж? – задал он свой следующий вопрос, не глядя на Йоланду.
– Нет! Конечно же нет! Он хороший человек. Но он мне не подходит. И вообще, я пока замуж не хочу! – проговорила Йоланда, вытирая слезы. Действительно, что за ребячество – плакать на работе!
– Вот и отлично! Это в корне меняет все дело. Мне бы тоже не хотелось в данный момент лишаться своего наиболее ценного кадра. Но если ты вдруг передумаешь насчет замужества, то просьба – поставь меня в известность. Дело в том, что я сам хочу на тебе жениться. И для начала я, как и положено у нас на Крите, выкраду тебя в ночи. Прямо через окно! Все в полном соответствии с лучшими национальными традициями. Не возражаешь?
Он посмотрел ей прямо в лицо. Йоланда тоже подняла на него глаза, полные смятения.
– Это правда? – прошептала она, но Андреас уже всецело переключился на поиски какого-то нужного ему инструмента.
– Знаешь, – сказал он, не поворачиваясь, – у меня тут появилась одна идея. А что, если ты слегка расправишь свои крылышки и полетаешь немного по острову вместо Афины? Завезешь необходимые медикаменты в одно место, потом – в другое.
– Родители никогда не отпустят меня одну из дома.
– Придется выбирать, моя радость! Либо свобода, либо жизнь в клетке.
– Тебя послушать, так все проще простого!
– Ничего простого! Я предлагаю тебе очень опасную работу. Но женщины справляются с обязанностями курьеров лучше мужчин. Их реже останавливают на блокпостах, почти никогда не обыскивают. Начнем пока с небольших поручений в пределах города. Пусть уличные патрули привыкнут к тому, что после дежурства в клинике ты еще совершаешь обходы, навещаешь некоторых наших пациентов. А заодно и твои родители перестанут волноваться, что ты задерживаешься на работе. Это важно, Йоланда! Очень!
Йоланда нахмурилась, сосредоточенно обдумывая слова Андреаса.
– Хорошо! Я постараюсь.
– Уверен, что ты справишься. Ты у меня такая молодец. И помни, то, что я говорил тебе о своих планах на будущее, – это серьезно. Ты единственная девушка, которая мне действительно нужна! – Андреас заключил Йоланду в объятия и нежно поцеловал ей руку. – Больше не будешь плакать, да? Что же до мистера Мордо, то сообщи ему, что, к большому сожалению, он опоздал и ты не можешь стать его женой, так как тебя уже просватали другие.
– Уже? – улыбнулась она, возвращая ему поцелуй.
Сидя на скамейке, Райнер Брехт приходил в себя после посещения Немецкого военного кладбища, расположенного неподалеку от старого аэропорта в Малеме. Он бесцельно разглядывал залив и горы, возвышающиеся на горизонте. Бывший десантник долго собирался с силами, прежде чем приехать сюда, хорошо зная, что не может покинуть Крит, не отдав дань памяти тем, кто упокоился в этой земле навсегда.
Сегодня здесь тихо, спокойно, все чистенько и ухожено. Никаких следов того кошмара, которым стали в свое время бои за то, что в военных сводках значилось просто как «высота 107». Как отчаянно они дрались с англичанами на этом крохотном пятачке! Воистину, не на жизнь, а на смерть. Парадоксальная вещь: сегодня за порядком на кладбище следит не кто-нибудь, а лично Георг Сиходакис, один из самых прославленных героев критского Сопротивления. А вот поди ж ты! Под конец жизни решил примириться с былыми врагами таким необычным способом: ухаживает за немецкими могилами, приводит в порядок надгробия, следит за чистотой на кладбище.
Сколько знакомых имен всплыло в памяти, пока Райнер прогуливался по кладбищенским аллеям. Не раз на глаза наворачивались слезы при мысли о том, сколько молодых мальчишек полегло здесь в момент высадки десанта. Да и потом, когда они воевали в горах.
Да, не всем повезло тогда так, как ему. Он уцелел в годы войны, прожил долгую жизнь, сделал академическую карьеру, женился, вырастил сыновей, не без гордости наблюдая за тем, каких успехов и процветания уже они добились в своей жизни. О, они пошли гораздо, гораздо дальше отца. Иногда ему даже казалось, что войны в его жизни и вовсе не было. Никогда! А потом вдруг отчетливо представлял себе, как когда-то, сидя под испепеляющим критским солнцем, он отчаянно желал только одного: как можно скорее оправиться после ранения и навсегда покинуть Крит. Он был готов отправиться воевать куда угодно. Только не здесь! Только не на этом острове, который такой смертельной хваткой вцепился и в победителей, и в побежденных.
В поле зрения Райнера попал один из переводчиков, выходец из дальнего высокогорного села, причем в том районе, где у немцев было особенно много проблем с подавлением бунтарских настроений среди местного населения. Этого переводчика в штабе числили среди лучших агентов: умный, сообразительный, наблюдательный, умеющий произвести на всех хорошее впечатление. К тому же абсолютно безжалостный к врагу. Агентурная сеть была у них обширной, и агентов было предостаточно, да только проку от большинства из них было немного. То есть все они, конечно, обещали горы золотые, но ценной информации добывали жалкие крохи. Что кот наплакал. А некоторые и вовсе откровенно подставляли своих друзей и родственников в обмен на деньги и всякие поблажки и привилегии. Были и такие, кто попросту сводил старые счеты с врагами, мстил им за былые обиды в лучших средневековых традициях кровавой мести. Этот же агент вел себя принципиально иначе. Он вначале втирался в доверие к потенциальному подозреваемому, заводил с ним дружеские отношения и даже начинал сливать обрывки кое-какой ценной информации. Многие вместе с наживкой заглатывали и крючок, и взять таких людей с поличным было лишь делом техники.
Вообще-то большинство своих осведомителей Райнер откровенно презирал. Впрочем, он презирал и самого себя за то, что все никак не может вернуться в строй и почувствовать себя полноценным офицером действующей армии. Разве его готовили для карательных рейдов? Его место сейчас в Египте, в армии Роммеля, который в это самое время утюжит пустыню своими танками. Разумеется, в разгорающейся схватке между англичанами и Роммелем Крит приобретал необыкновенно важное стратегическое значение как перевалочный пункт для поставок немецкой техники, боеприпасов, топлива, наконец, военной силы. Танкеры с нефтью день и ночь шли на Ближний Восток в сопровождении усиленного конвоя на случай возможных атак противника и с моря, и с воздуха. Там, в Африке, шли настоящие боевые действия, там решались судьбы мира, а Райнер в это время безвылазно сидел на своем крохотном островке.