Цинь Фэй пошевелилась.
– Здесь мы в безопасности. Границы вуали далеко – так далеко, что я не могу до них дотянуться. Но… – Она замолчала, недоуменно щурясь, затем, словно в поисках поддержки, коснулась моего плеча. – Не могу дотянуться, но мне кажется, что эти границы в движении и как бы удаляются от нас… Странно, правда? Может ли такое быть?
– Почему бы и нет? – отозвался я. – Мы в глубине Анклава, в неисследованной зоне, где странного больше, чем знакомого. Вот этот бассейн, например… Если ты не чувствуешь его границ, значит, он такой огромный, что в нем поместится Пекин, Москва или Нью-Йорк! Может, и для Хэйхэ найдется место?
Успокоенная, она улыбнулась этой немудрящей шутке, затем бросила взгляд на руины и помрачнела. Мак-брайт, наоборот, печали не испытывал, и страх его тоже испарился, ибо останки экранолетов были явлением понятным, не связанным с агрессией из космоса и жуткими тайнами пришельцев. Он прямо-таки рвался в бой, но я решил, что после восхождения нам нужен отдых. По крайней мере, трем из нас.
– Привал на два часа. Снимаем мешки, достаем рацион, пьем, едим, восстанавливаем силы. После этого – за работу!
– Не понимаю вас, дружище… Перед нами загадка, а вы заботитесь о брюхе… Не поменять ли телесные радости на духовные?
– Нет, – отрезал я. – Усталый человек плохой наблюдатель. Голодный тоже.
Я в самом деле проголодался. Еще мне было любопытно понаблюдать за Сиадом – выразит ли он желание поесть и отдохнуть. Но он молчал.
* * *
Могильник китайской экспедиции оказался обширным – обломки были разбросаны на территории километр на полтора. Мы разделились на две группы – Джеффри Макбрайт с Спадом, я с Фэй – и начали планомерный обход, осторожно двигаясь среди скелетов, металлокера-мических остатков фюзеляжей, сгнившей до черной трухи внутренней обшивки, осколков бронестекла и разных проржавевших железяк. В основном это было оружие – базуки, автоматы, снаряды «воздух – земля» и даже несколько стационарных лазеров или бластеров, как их называли на Западе. Почти все – российского производства; Россия, член ВостЛиги с правом совещательного голоса, являлась главной оружейной мастерской для Индии, Китая и мусульманских стран.
Погибшая экспедиция была многочисленной – мы с Фэй обнаружили девяносто два скелета, а Макбрайт насчитал еще больше. Люди не покидали летательных аппаратов; черепа пилотов и десантников скалились на нас из кресел сквозь трещины в кабинах и разбитые иллюминаторы, ржавая пыль автоматных стволов лежала на тазобедренных костях, одежда и кожаная амуниция исчезли – скорее всего их прах развеялся в воздухе. Что до самих машин, то выглядели они словно куча глиняных горшков, которые, ничуть не заботясь о сохранности, с размаха швырнули на каменистую землю. Экранолет – прочная конструкция, живучая, без хрупких шасси и несущего винта; благодаря системе ориентации движков он взлетает и приземляется на пятачке размером с обеденный стол. Его, разумеется, можно сбить прямым попаданием или разнести о скалы, но об авариях мне слышать не доводилось: циклотурбинный двигатель надежен, как швейцарский хронометр. Даже еще надежнее, поскольку в нем ничего не крутится, не дергается и вообще не шевелится. Однако – битые горшки… В точности как корпус вчерашнего «Ми-36»: никаких следов атаки либо аварии, случившейся в полете. Такое впечатление, будто все пятнадцать аппаратов сверзились с небес одновременно то ли по причине опустевших баков, то ли из-за отказа двигателей… Турбины – вернее, их остатки – и правда выглядели не лучшим образом. Такая же ржавая труха, как автоматы, ракеты и прочий металлический хлам.
Пока Цинь Фэй с застывшим лицом осматривала черепа и кости, я попытался обнаружить «черный ящик» – кристаллический чип в оболочке из прочного пластика, похожий на маленькую цилиндрическую гильзу. В нынешние времена это устройство снабжают индикатором записи: если торец цилиндра светится, значит, какая-то информация в чипе есть, и чем сильней свечение, тем больше в нем сохранилось данных. Обследовав пульты в кабинах пилотов, я разыскал с полдюжины гильз, на первый взгляд не поврежденных, однако мертвых, как вся остальная электроника – локаторы, маршрутные компьютеры и средства управления огнем. Иного было трудно ожидать, если припомнить, где мы находимся.
Лавируя среди серых, покрытых трещинами стреловидных корпусов, мы медленно продвигались к середине этого странного кладбища, заваленного скелетами людей и жалкими остатками машин. Солнечный диск, розовая размытая клякса, еще не коснулся скалистой стены на юго-западе, но свет уже чуть-чуть померк. Подул ветер – слабый, очень слабый; не ветер даже, а его бессильная тень, едва шевелившая бурую пыль на холмиках ржавчины. Удивительно, но здесь существовали атмосферные течения – пожалуй, потому, что зона безопасности, в которой мы нашли приют, была такой огромной, не пара-тройка километров, а, вероятно, сорок – сорок пять. Однако, невзирая на эту дистанцию, я ощутил далекое колыхание вуали, переходившей в небесную дымку, и, подобно Фэй, уверился, что она будто бы отступает, одновременно истончаясь, как бы рассасываясь в воздухе с неторопливым, едва заметным постоянством. И что это могло означать? Как минимум то, что данный бассейн был поначалу невелик и лишь с течением лет расширился и охватил обширное пространство. За этим выводом сами собой напрашивались другие, не менее забавные. Скажем, такой – наверное, углубившись в пустыню, мы найдем бассейны еще большей протяженности. И если так, то можно полагать, что начался процесс распада вуали, самопроизвольный или инициированный каким-то внешним фактором. Влиянием эоита? Почему бы и нет? Даже на Уренире не ведают обо всех эффектах, присущих этим областям… Вот если бы я мог посовещаться со Старейшим!..
Зычный вопль Макбрайта и непонятный грохот прервали мои размышления. Мы с Фэй тревожно переглянулись и заспешили к коллегам, блуждавшим в другой оконечности кладбища. К счастью, ничего фатального с ними не случилось: Джеф наткнулся на японский аппарат, и ад-Дагаб, действуя то молотом, то ледорубом, сокрушал его обшивку, выбивая куски металлокерамики вокруг иллюминатора. Дырка была уже основательная, и я догадался, что наши спутники хотят добраться до замершего в кресле человека.
В следующий миг мне стало ясно, что это существо совсем иной природы. Массивная головогрудь, обводами похожая на пулю, две пары верхних конечностей, темные окуляры глаз и дуло лазера, торчавшее на месте рта… Робот! Боевой робот, но не российский и не японский; в России их вообще не делали, считая неэффективным оружием, в Японии производили лишь механических слуг и полицейских. Этот, с мощным лазером в башке и резаками на концах манипуляторов, явно был не стражем порядка.
– Модель Р-33, – произнес Макбрайт. – Выпускается моим заводом в Висконсине для спецчастей ЕАСС и всех, кто может выл ожить шесть миллионов за этого недоумка.
В голосе его не слышалось особой гордости.
– Сильно поврежден? – спросил я.
– Корпус в трещинах, шасси разбито, силовой блок деформирован и, вероятно, гидравлике конец… Он дохлый, как панцирь лобстера, приятель! Убыточное изделие! Не то что…