Какое-то время Алек молчал, пристально глядя на нее. Вот опять на него что-то нашло, только выражение лица уж больно серьезное. Пришлось отвести глаза.
— Бовриля тебе надо забрать с собой. Ты был рядом, когда он вылупился, а мне держать в тюрьме зверка не дадут.
— Но ведь ты можешь устроить побег, — нашелся Алек. — Уж если с этого корабля умудрился сбежать я, то тебе это вообще раз плюнуть!
— Алек, — Дэрин взглядом указала себе на колено. — Я и ходить-то начну только через несколько дней, а уж лазать… Хорошо, если хотя бы через месяц.
— А-а. — Он с досадой тряхнул головой и снова сел на кровать, глядя на ее поврежденную ногу. — Какой же я идиот: постоянно все забываю.
— Да ну, нет, — Дэрин улыбнулась. — В смысле да. То есть не в том смысле, а просто ты…
— Бесполезный принц.
Дэрин мотнула головой. Алека можно было называть каким и кем угодно, хоть всем подряд, но только не бесполезным.
— Я понял! — вскинулся вдруг он. — Мне надо пойти и сказать капитану, что мистеру Тесле неотложно нужна твоя помощь. У него просто не будет иного выхода, как отпустить тебя со мной!
— Прежде всего он запросит указания из Лондона. И я не думаю, что в «Руководстве по аэронавтике» есть хотя бы ссылка насчет одетых в штаны девчонок.
— А что, если я… — начал было он, но со вздохом иссяк.
Она усмехнулась:
— Чертов принц Алек, вечно он думает, что способен решить и уладить что угодно.
— А что такого уж плохого в привычке улаживать?
— Ты всегда… — Она покачала головой. Нет смысла все это снова ворошить. От этого он только рассердится или, хуже того, опечалится. — Да, ничего.
— Никаких секретов, — хихикнул Бовриль.
— Черт бы побрал эти дурацкие обеты, — простонала Дэрин. За минувшие два дня в каюте какие только безумные мысли не мелькали у нее в голове. И что, обо всех о них теперь докладывать?
— Мистер Шарп? — прямо-таки судейски воспросил зверок.
Дэрин на него покосилась (дескать, уж ты бы помолчал), после чего повернулась к Алеку:
— Понимаешь, в чем дело, ваше высочество. После гибели твоих родителей мир распался, и все еще распадается на глазах. Это должно быть ужасно, мучиться мыслями об этом каждый день, как мучаешься ты. Но я считаю, ты смешиваешь две вещи.
— Какие именно?
— Твой мир и мир всеобщий. — Дэрин потянулась и взяла его за руку. — В ту ночь ты лишился всего — своего дома, семьи. Ты даже уже толком не жестянщик. Но, даже остановив войну, Алек, ты всего этого не уладишь. Даже если вы с этим сумасбродом спасете всю эту чертову планету, ты по-прежнему будешь нуждаться в чем-то… большем.
— У меня есть ты, — просто сказал он.
Она запнулась, надеясь, что он говорит искренне:
— Даже если меня упрячут обратно в юбки и рюши?
— Ну, конечно. — Он оглядел ее, как будто видел впервые. — Хотя я это как-то даже не представляю.
— Ну, значит, и не пытайся.
Они оба оглянулись на Бовриля, ожидая от него веского слова. Но зверок лишь поблескивал влажными круглыми глазками.
Спустя секунду Алек сказал:
— Я должен остановить эту войну, Дэрин. Это единственно, что мною движет. Ты понимаешь?
— Конечно, — кивнула она.
— Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы у меня не отняли тебя.
Она судорожно вздохнула, а затем веки у нее начали смежаться:
— Обещаешь?
— Что угодно. Как ты сама сказала в Токио, нам суждено быть вместе.
Дэрин хотелось согласиться, но она обещала ему не врать, а уверенности, что это правда, как-то не было. Если им суждено быть вместе, то почему он рожден принцем, а она простолюдинкой? А если нет, то почему внутри живет это чувство? Но в конце концов она все же кивнула. Быть может, удача дурачине принцу все же не изменит, и ее в Лондоне не запрут в тюрьму. И может, ей достаточно будет оставаться с ним рядом, союзником и другом.
На виду весь день проплывало Восточное побережье Соединенных Штатов — белые пляжи и припудренные солью деревья, болота и низкие зеленые холмы, несколько укромных островков вдоль обеих Каролин, Северной и Южной. Последнюю тысячу миль корабль шел вольно, не замедляя хода, и уже близился к цели. Слышно было, как по коридорам уже суетятся люди. От этого шевеления замирало сердце. Сегодня же вечером, ближе к полуночи, Эдди Малоне будет у себя в офисе «Нью-Йорк уорлд», сдавая восторженной редакции репортаж о Дэрин Шарп — отважной девушке-воздухоплавательнице, которая обставила всю воздушную службу Британии. С утра ее секрет будет обнародован в «Уорлд», а буквально завтра его уже подхватят и раструбят, считай, что все газеты Америки. Дэрин, как могла, упражняла колено, болезненно игнорируя жужжащих пчел и готовясь передвигаться с тростью, которую ей выточил из фабрикатного дерева милый старина Клопп, насадив сверху увесистый набалдашник из жестянщицкой меди. Дэрин томилась в догадке, как поведет себя капитан: вышвырнет ее как зайца или же бросит в карцер, но при любом раскладе сдаваться без боя она не собиралась.
Размышления Дэрин прервали: отворилась дверь, и в каюту фланирующей походкой вошла ученая леди с лори на плече и Таццой на поводке. Сумчатый волк, процокав когтями по полу, ткнулся влажным носом Дэрин в ладонь.
— Добрый день, мистер Шарп.
— Добрый, мэм. — Дэрин вяло приподняла трость. — Прошу прощения, что не встаю.
— Не стоит беспокоиться. Похоже, Тацца по вас соскучился.
— А вы, мэм, видимо, тоже?
— Признаться, я скучаю о том, — втянув трепетными ноздрями воздух, призналась доктор Барлоу, — что некому более-менее регулярно выгуливать Таццу. Мистер Ньюкирк оказался крайне ненадежным.
— Мое сочувствие, мэм. Но на нем сейчас не только его обязанности, но и мои, — заметила Дэрин, а затем угрюмо подумала: к чему прогибаться и метать бисер, если карьера все равно псу под хвост? — А вам никогда не приходило в голову выгулять Таццу самой?
Глаза у доктора Барлоу чуть расширились:
— Какое странное предложение.
— Крайне нелицеприятно, — заявил ее лори.
— Бедная животинка, — пожалела волка Дэрин, поглаживая его между ушами. — Ладно. Пришлите ко мне мистера Ньюкирка, и я выскажу ему все, что надо.
— Гнида казематная! — пискнул Бовриль.
— Что за выражения, мистер Шарп! — округлила глаза доктор Барлоу. — Вы уверены, что с вами все в порядке?
Дэрин поглядела на свою ногу. Штанина форменных брюк плотно облегала компресс, но все равно над коленом проглядывал бугорок.
— Порез на руке — дело плевое. Только вот насчет колена доктор Баск не совсем уверен.