– То есть она знала, чем занимается Нелли Аркадьевна? – покусывая нижнюю губу, уточнил Паратов.
Любавин кивнул.
– Вы имеете представление, зачем Грозная могла звонить вашей крестнице накануне гибели?
– Видите ли, я лично эту Валентину не знал, поэтому…
– Понятно. Но то, что она работала ученым секретарем, дает кое-какую зацепку.
– В самом деле?
– По крайней мере, я на это надеюсь.
– А как продвигается дело пациентки Нели – Ольги?
– Ольги Касаткиной, – подтвердил майор. – Мы ищем человека, с которым она крутила роман. Пока он – наш единственный подозреваемый.
– И вы полагаете, что гибель Касаткиной и убийство Грозной…
– Вы же знаете принципы ведения следствия, Илья Сергеевич: перво-наперво нужно искать все, что связывает эти две смерти. Нелли Аркадьевна как убийца исключается – хотя бы потому, что она – женщина, а заказчик убийства Валентины определенно мужчина. Кроме того, у нее нет видимых причин: у подруг были прекрасные отношения… Так вы не забудете мою просьбу, Илья Сергеевич?
– О пробе крови Рощина? Я передам Неле. У пациентов периодически берут анализы, и никто ничего не заподозрит.
– Вот и отлично. И еще: передайте, чтобы… Короче, пусть она будет осторожна и поскорее делает ноги из «Синей Горки». У меня такое чувство, что все идет чересчур гладко, и это заставляет предполагать худшее.
* * *
Неля думала, что Ракитин уволит ее одним росчерком пера: имел право, так как она нарушила врачебную этику и вмешалась в процесс лечения его пациента. Главврач этого не сделал. Он наорал на нее, заставил санитара Рому отвести Макса в палату, а сам, красный, как вареный лобстер, демонстративно повернулся к Неле спиной и на всех парах понесся к главному корпусу. Больше всего она в тот момент боялась реакции Макса, ведь он мог начать вырываться, и это привело бы к тому, что его вновь «успокоили» бы ларгактилом или чем-нибудь похлеще. И все ее усилия пропали бы даром! Однако скрипач послушно последовал за Ромой, ни разу не оглянувшись.
Ночь прошла беспокойно. Неля ворочалась с боку на бок и пару раз вскакивала с намерением собрать чемодан, чтобы поутру отчалить в направлении дома, не дожидаясь очередного скандала. В конце концов, собрано достаточно доказательств для дяди Ильи, и он теперь может инициировать расследование в «Синей Горке» с привлечением прокуратуры и Комитета по здравоохранению. Только вот судьба Макса так и останется туманной.
Едва забрезжил рассвет, Неля поднялась, приняла холодный душ и оделась. Стояло отличное декабрьское утро – настоящее, зимнее. Дымчатое солнце висело низко над покрытыми инеем деревьями в аллее, уходящей в голубоватый горизонт. Пересекая дворик в направлении главного корпуса в такую рань, меньше всего Неля ожидала увидеть Древлина. Мужчина отделился от ствола тополя, и Неля едва не вскрикнула: ее нервы и так находились на пределе. Чего это парень бродит на улице, в то время как большинство пациентов только просыпаются?
– Надо поговорить, Сестра! – произнес он, стоя перед ней, покачиваясь с носка на пятку и напустив на себя загадочный вид.
– Сейчас я занята, – с раздражением ответила Неля. – Думаю, это подождет.
– Вы не понимаете! – возмутился Древлин. – Я не стал бы вас беспокоить, если бы…
– Неля Аркадьевна, хорошо, что вы здесь!
Из корпуса вышла Анюта и, стоя на пороге, придерживала дверь рукой, впуская внутрь морозный воздух.
– В чем дело? – спросила Неля, отворачиваясь от Древлина.
– Главный вас разыскивает. Что-то случилось? – понизив голос, добавила девушка.
– Он злой?
– Да не то чтобы… Но у него в кабинете какая-то тетка – я ее пару раз здесь видела.
– Тетка? – удивилась Неля. – Ладно, пойду: перед смертью не надышишься!
Подходя к кабинету Ракитина, Неля увидела, что дверь приоткрыта и из-за нее раздаются приглушенные голоса. Она несколько секунд постояла, собираясь с духом, и постучала.
– Войдите! – раздалось громкое приглашение, и Неля вошла внутрь, рисуя в своем воображении восхождение Христа на Голгофу. Ракитин сидел за столом, а женщина, расположившаяся напротив, обернулась на звук открывающейся двери. Увидев, кто перед ней, Неля сглотнула неприятный комок в горле: это оказалась Арина! Ну, теперь-то ее точно вышвырнут из лечебницы, как щенка, – Ракитин, видимо, решил сделать увольнение показательным.
– Присаживайтесь, Нелли Аркадьевна, – проговорил главврач. Голос его звучал на удивление спокойно. Лицо Арины также не выглядело сердитым – скорее, выражало любопытство.
Неля опустилась на краешек стула. Сейчас в глаза бросалось сходство женщины с братом. Правда, там, где его черты были мягкими, ее выглядели жестче и больше подошли бы мужчине, нежели даме. Как и Макс, она являлась блондинкой, только его брови и ресницы были темными, а ее – светлыми. Высокая и крепко сбитая, Арина выглядела настоящей бизнес-леди, которая ни в чем не уступит представителям противоположного пола. Коротко подстриженные волосы лишь добавляли внушительности всему облику.
– Так это, значит, она и есть? – спросила Арина, поворачиваясь к главврачу. Тот молча кивнул. – Что ж, приятно познакомиться, доктор!
Неля ожидала уловить в ее словах иронию, но, похоже, женщина искренне приветствовала ее.
– Вы меня простите, Нелли Аркадьевна, за вчерашнюю сцену, – сказал Ракитин, откидываясь на спинку кресла. – Я просто не ожидал, что вы разовьете такую кипучую деятельность в мое отсутствие!
Неля никак не предполагала, что главный станет извиняться! Она ничего не понимала и оттого чувствовала себя глупо.
– Я… – с трудом выдавила она из себя, – я виновата, Михаил Андреевич, мне не следовало так поступать!
– Это верно, однако так уж вышло, что вы сделали то, что я и сам планировал. Честно говоря, я оттягивал момент окончания курса у Макса, боясь последствий. Вы не испугались, и не ошиблись: это лишний раз говорит в пользу вашего профессионализма.
Мысли Нели путались.
– Я не понимаю, – пробормотала она. – Вы… не сердитесь?
– Сержусь, Нелли Аркадьевна! Еще как сержусь, потому что вы не соизволили поговорить со мной. С другой стороны, я понимаю, что во всем этом есть и доля моей вины: я отказался отвечать на ваши вопросы о Максе, когда вы попытались их задать. Что заставило вас нарушить правила?
Неля решила, что лгать не имеет смысла – во всяком случае, в мелочах.
– Понимаете, Михаил Андреевич, я знала Макса Рощина.
– В самом деле? – неожиданно вступила в разговор Арина. – Напомните, когда это было?
– Около двадцати лет назад.
– То есть вы были еще ребенком? – пробормотала Рощина. – Странно! В то время мы с Максимом были очень близки, и мне казалось, я знаю его друзей. По сути, их у него и не было: он все время посвящал музыке, и мама следила за тем, чтобы он не отлынивал!