— О, я напишу ему любезное письмо. Мол, поскольку он ответил так быстро и поскольку ты являешься моей личной подругой, я отказываюсь от гонорара. Это рассеет все его подозрения.
— Падди, ты прелесть, — сказала ему Кит.
Веснушчатый Падди смутился и покраснел, не зная, как реагировать на комплимент.
— Кажется, ты нас куда-то приглашала, — наконец нашелся он.
— Куда угодно, — ответила Кит.
Письмо Падди Барри принесло девушке сумму, о которой она и не мечтала. Такие деньги на карманные расходы Кит получала от отца за целый год. Нет, эти старомодные законы о защите женской репутации — настоящее чудо!
— Привет, Филип. Это Кит.
— Да? — слегка испуганно ответил О’Брайен, не зная, какого подвоха от нее ожидать.
— Я хочу пригласить тебя в какое-нибудь шикарное место.
— Что?
— Куда бы ты хотел сходить?
— Кит, не смейся надо мной. Пожалуйста.
— Клянусь, я хочу тебя угостить. Что бы ты сказал, если бы тебя куда-нибудь пригласили? Думай не о том, чего хочу я, а чего хочешь ты.
— Ну, сначала я сходил бы в кино. Посмотрел французский фильм «Мой дядя». Он того же типа, что «Каникулы мсье Юло», который мы видели. А потом пошел бы в «Джамметс» и съел там фирменное блюдо вместо обеда. Интересно посмотреть, как они его подадут.
— Договорились, — сказала Кит. — Где встречаемся? Нужно только посмотреть расписание сеансов.
— Но почему, Кит?
— Потому что мы друзья.
— Нет. Правда, почему?
— Потому что благодаря тебе я получила от этого противного Кевина О’Коннора целое состояние.
— Сколько?
— Не скажу. Но вполне достаточно, чтобы куда-нибудь пригласить тебя.
Кит пошла в магазин Суитцера на Графтон-стрит, купила Клио ночную сорочку и принесла ей коробку, завернутую в бумагу.
— Что это? — подозрительно спросила Клио.
— Подарок от одной мерзкой гориллы. Он заплатил. Я перед тобой в долгу.
— Знаешь, они говорят, что ты спятила. Что у тебя винтиков не хватает.
— Вот и отлично. Значит, мне не придется быть подружкой невесты.
— Перестань шутить. Что он сказал, когда отдавал тебе деньги?
— Ничего. Все было сделано через адвокатов со взаимными обязательствами соблюдать конфиденциальность.
— И сколько ты получила?
— Я же тебе сказала, с обязательствами соблюдать конфиденциальность.
— Мы же подруги. Это я навела тебя на эту мысль.
— Ты получила ночную рубашку. Вот и радуйся. Хотя я не понимаю, как ты могла на такое пойти.
— Ты для меня не авторитет.
— Знаю. Можешь не повторять.
— Почему бы Эммету не приехать в Дублин на уикэнд? Я покажу ему местные достопримечательности, — сказала Кит.
— Мы можем приехать все вместе, — предложила Мора.
— Нет, я сама хочу показать Дублин младшему брату. Мора, дай мне почувствовать себя важной персоной! — взмолилась Кит.
Улыбка Моры была такой доброй и понимающей, что у Кит встал комок в горле.
Мора согласилась сразу же. Эммет должен увидеть большой город.
Филип тоже снимал квартиру, поэтому мальчик мог переночевать у него.
— Только чур не таскаться за нами и не подглядывать! — предупредила его Кит.
— Я говорил тебе, что этот этап моей жизни закончился, — ответил Филип.
Теперь он вел себя совсем по-другому. Вечер в «Джам-метсе», самом шикарном ресторане Дублина, прошел успешно. Филип обсуждал с официантами достоинства вин, как местный завсегдатай.
— Куда ты хочешь его сводить? — спросил Филип.
— Я же сказала, не шпионить!
— Какое мне до этого дело? Даже если мой будущий шурин не увидит ни одной столичной достопримечательности, я и слова не скажу.
— Вот и молодец, — похвалила его Кит.
* * *
Получив открытку с Камнем Бларни, Лена поняла, что лед тронулся.
Особого повода для нее не было — открытка не стала выражением благодарности… во всяком случае, за что-то конкретное. И Кит попросила ее беречь себя. Разгневанная девушка, которая убежала от нее несколько месяцев назад, смягчилась до такой степени, что попросила мать беречь себя. Это давало надежду. Все письма дочери Лена тщательно хранила в ящике комода, стоявшего на кухне Айви. Иногда она вынимала их и перечитывала. Последняя открытка окрылила ее.
Лена отправила письмо, когда уехала из Лондона. Они с Доун должны были провести встречи с шестиклассницами в четырех разных городах. Это означало ночевку в Бирмингеме. Лена купила открытку с изображением Бычьего Кольца и написала:
Я приехала сюда, чтобы рассказать школьницам о нашем агентстве. Очень утомительно, но приятно. Наверное, мне следовало стать школьной учительницей. Могу сказать только одно: надолго отказавшись от карьеры, я совершила большую глупость. Когда у тебя экзамены? Конечно, мне хотелось бы как можно больше узнать и про твоего брата.
Надеюсь, что у тебя все хорошо.
Лена
Сначала она хотела написать «с любовью», но потом раздумала.
— Вы посылаете открытку мистеру Грею? — спросила ее Доун.
— Зачем, если я увижу его завтра вечером?
— Миссис Грей, он ужасно славный. Такой шутник… и все прочее. Он был душой и сердцем «Драйдена».
— Я уже забыла, что он твой старый знакомый.
Она не кривила душой. Доун так давно трудилась в агентстве Миллара, что Лена почти запамятовала, сколько гостиниц и офисов перед этим сменила девушка, обладавшая талантом привлекать к себе внимание самых неподходящих мужчин. Насколько ей было известно, в «Драйдене» этого не произошло: Джеймс Уильямс ловеласом не был.
— А мистер Уильямс тебе нравился? — спросила Лена.
— Я его плохо помню, миссис Грей. — Большие голубые глаза Доун не замечали большинства людей, с которыми ее сталкивала судьба.
— Да, конечно. Это было давно.
— Вы правы.
Доун обвела глазами столовую. Молодая блондинка и красивая брюнетка средних лет привлекали к себе всеобщее внимание. Никто не мог понять, что они здесь делают. Женщины выглядели слишком респектабельно, чтобы к ним можно было подсесть просто так, но глаза Доун обещали многое.
Лена слегка улыбнулась, подумав, что почувствовал бы великий Джеймс Уильямс, если бы узнал, что хорошенькая секретарша Доун Джонс мгновенно забыла его.
И тут у нее сжалось сердце. Шутника Льюиса Грея Доун почему-то не забыла. Как она его назвала? Душой и сердцем «Драйдена»?