Кит выпила у себя в комнате чаю с шоколадным печеньем и решила отдохнуть.
Мартин и Мора сидели рядом на большом диване. Он никогда не сидел так с Элен. Та пристраивалась на стуле у окна или читала в узком кресле с прямой спинкой, которым давно никто не пользовался. За это время спальня жены превратилась в склад. Признаков присутствия Элен почти не осталось, но ее дух еще незримо витал в доме.
Мартин потянулся к руке Моры:
— Это нечестно по отношению к вам. Понимаете, я еще не готов…
— А разве я просила вас к чему-то готовиться?
Она наклонилась и поцеловала его — как обычно, нежно и неторопливо. Тут ее сравнивать с Элен было нельзя. Та ни разу в жизни не потянулась к нему сама — она просто принимала его любовь. Мартин никогда не знал, приятно это ей или нет. Она не проявляла ни удовольствия, ни отвращения, но была пассивна. Даже ни разу не подняла руку, чтобы погладить его по щеке.
Он обнял Мору.
— Можно попросить вас подождать еще немного? — пробормотал он, уткнувшись ей в шею.
От Моры пахло пудрой и мылом «Блю грасс» от Элизабет Арден. Этот запах возбуждал Мартина и вызывал желание познать ее тело. Но это было бы неслыханным предательством. Мора должна стать его женой и подругой на всю жизнь, а не временной партнершей.
Казалось, она поняла это и бережно отстранилась.
— Сколько угодно, Мартин, — сказала она. — Но я не понимаю, что вас удерживает.
Тут на лестнице послышались шаги, а потом в дверь постучали.
— Мне что-то не спится. Чай не помог, — сказала Кит.
— Хочешь поговорить? — осторожно спросила Мора.
— Нет, я хочу на полчасика сходить к сестре Мадлен.
Кит всегда говорила, куда собирается. Вести себя по-другому в доме, где кто-то ушел на прогулку без всяких объяснений и не вернулся, было невозможно.
— Не знаю… Не поздновато ли? — с тревогой спросил Мартин.
— Сестра Мадлен — лучший утешитель на свете. Она всегда даст хороший совет, — сказала Мора.
Кит бросила на нее благодарный взгляд и убежала.
— Ах, если бы она могла утешить и меня… — Мартин никогда не откровенничал с морщинистой старой женщиной, которую большинство жителей Лох-Гласса почитало как святую.
— Наверно, все дело в том, что к ней слишком часто ходила Элен… Вы боитесь, что она чересчур много знает и может подумать, будто вы хотите у нее что-то выведать.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Мартин.
— На вашем месте я не стала бы переживать из-за этого. Все, что ей говорили или не говорили, для других остается тайной. — Мора взяла свой кардиган и сумочку. — Я пойду, Мартин. Не хочу, чтобы Лилиан и Питер волновались. — Она храбро улыбнулась.
Если Мора Хейз и была смертельно обижена его нерешительностью, то не подала виду. Она помахала рукой Мартину, остановившемуся на пороге, и увидела, как колыхнулась занавеска в окне Кэтлин Салливан. Старая сплетница сможет подтвердить, что чокнутая свояченица доктора ушла из дома вдовца во вполне пристойное время. Спасибо и на этом.
— Объясни, почему эти экзамены имеют для тебя такое значение.
— Ох, сестра Мадлен, вы — единственный человек в Ирландии, который не знает, что такое выпускные экзамены. От этого зависит вся моя жизнь.
— Я бы так не сказала.
— Но это так Если я сдам экзамены, то поступлю в колледж на улице Катал Бруга, буду два года изучать там гостиничное дело, а потом пойду работать. Если не сдам, то ничего этого не произойдет и на мне можно будет поставить крест.
— Ты всегда можешь вернуться в школу и проучиться в ней еще год, — мягко ответила сестра Мадлен.
— Провести еще год с матерью Бернард и этими ужасными девчонками из пятого класса, которые будут смеяться надо мной? А Клио тем временем будет учиться в Дублинском университете? Нет, сестра Мадлен, я лучше умру. Мне хочется стать кем-то. Не только для себя.
— А для кого еще?
— Ну, для папы. Чтобы он не чувствовал себя дураком в баре Лапчатого рядом с доктором Келли. Но главным образом для мамы…
— Знаю. — Сестра Мадлен и в самом деле все знала.
— Я обещала ей чего-то добиться. Понимаете… давным-давно.
— Ты уже многого добилась. И добьешься большего.
— А эти экзамены — настоящие вехи. Что-то вроде верстовых столбов.
— Это тебе говорила мать?
— Нет. Это сказала Лена, мамина подруга. Та, которая присылает мне письма.
— Ты так доверяешь ее словам?
— Да. Понимаете, она очень хорошо знала маму… Это почти то же, что…
— Возможно.
— Мне хочется, чтобы она приехала сюда… Я приглашала ее.
— Может быть, она предпочитает жить в своем мире.
— Если так, я подожду, а потом сама поеду к ней.
— Конечно, но всему свое время. Пока что с вас вполне достаточно переписки.
— Ждать осталось недолго, сестра Мадлен. После экзаменов я собираюсь в Лондон.
— В Лондон? — вздрогнула монахиня.
— Да. Папа сказал, что я могу устроить себе каникулы…
— Но в Лондон? Одна?
— Нет, не одна. С Клио и другими девочками из нашего класса. Мать Бернард хочет договориться, чтобы мы остановились в лондонском монастыре. Поэтому никто из родителей не боится, что нас продадут в рабство, — пошутила Кит.
— О боже… И что ты собираешься там делать?
— Ну, повидаться с Леной.
— Ты сообщишь ей, что приедешь в гости?
— Нет. Я хочу преподнести ей сюрприз.
Взгляд сестры Мадлен устремился, минуя озеро, куда-то вдаль. Наконец она сказала:
— Если так, то ты должна обязательно сдать выпускные экзамены. Сегодня ночью я буду молиться за тебя.
— Вы будете всю ночь стоять на коленях и читать молитвы? — Кит очень хотелось знать, на какую поддержку она может рассчитывать.
— Перестань, Кит. Тебе семнадцать, ты уже взрослая и знаешь, что Господь выслушивает просьбы, понимая причины, из-за которых их нужно удовлетворить. И ему не нужна куча молитв. Это делается совсем не так.
Конечно, сестра Мадлен совершенно права, но Кит была уверена, что та знает и другие молитвы, поэтому отец Бейли, брат Хили и мать Бернард так настороженно относятся к ней. За такие молитвы в другие времена сжигали на костре.
Когда Кит ушла домой, сестра Мадлен достала лист бумаги.
Дорогая Лена Грей!
Хочу предупредить, что по окончании выпускных экзаменов Кит Макмагон собирается посетить Лондон и нанести Вам неожиданный визит. Я знаю, что после определенного возраста такие сюрпризы теряют привлекательность, и думаю, что Вам следует учесть такую возможность.