— Нет. К сожалению, она потребует объяснений, а я не могу их дать.
Снова наступила пауза.
— Хорошо, я сама попробую. Но вряд ли чем-то можно их отвлечь. Во всяком случае сейчас.
— Спасибо. Я знаю, вы постараетесь.
— А что будете делать вы?
— Молиться, чтобы Господь все устроил и чтобы вы не слишком задумывались над моей странной просьбой.
— Я немедленно выкину это из головы и забуду, что вы вообще обращались ко мне за помощью, — улыбнулась Мора Хейз.
Сестра Мадлен положила ладонь на ее руку. Эта славная женщина была бы бедному Макмагону прекрасной женой и другом, если бы…
* * *
Шарлотта умерла в четверг утром.
Айви хотела поехать в больницу и побыть с Эрнестом, но он сказал, что этого делать не нужно.
— Я посижу в приемной на случай, если понадоблюсь тебе, — умоляла Айви.
— Нет, милая. Не надо суетиться и создавать всем лишние хлопоты. Побудь дома. Я заеду к тебе позже.
Четверг прошел, а Эрнест так и не приехал. Перед закрытием пивной Айви позвонила туда и поговорила со знакомым барменом.
— Айви, он сейчас с родными в гостиной. Наверное, лучше не трогать его.
— Ты совершенно прав, — ответила Айви.
Она просидела в своей комнатке всю ночь, уверенная, что Эрнест приедет, когда родственники разойдутся.
В три часа ночи у дверей остановилось такси. Она отодвинула штору и выглянула наружу. Но это был не Эрнест, а женщина в белом свитере. У нее были светлые волосы, алые губы и туфли на очень высоких каблуках. Она вышла из машины, чтобы поцеловать на прощание Льюиса Грея. Блондинка обнимала его, поднимала ножку и постанывала, не обращая внимания на просьбы вести себя тише. Льюис расплатился с шофером и попросил его увезти женщину как можно скорее.
— Пойти с вами на похороны? — спросила Лена.
— Что?
— Нужно, чтобы кто-то был с вами рядом. Вряд ли вы сможете оплакивать покойницу вместе с родными. Я буду служить вам прикрытием.
— О боже, Лена, вы просто чудо.
— Значит, я иду с вами. Где и когда?
— Милая, мы никуда не пойдем. Как выражается Эрнест, это неприемлемо. Надо же, он знает такие высокопарные слова, как «неприемлемо»…
— Но почему? На похороны может прийти каждый.
— Может быть, в Ирландии. Но не здесь.
— Там что, продают билеты?
— Он не хочет этого, так зачем навязываться?
— Ладно, ладно. Может, на кладбище будут только ее родственники. Похороны в узком кругу и так далее… Наверное, он прав, что не хочет видеть вас там.
— Он не хочет видеть меня нигде. Я оплакиваю именно это, а вовсе не Шарлотту, — ответила Айви.
* * *
— Ты твердо решила изучать гостиничное дело? — спросил Филип О’Брайен.
— Конечно. Сам знаешь.
— Значит, в Дублине мы будем вместе.
— Не совсем вместе. Только в аудитории. Я буду жить в общежитии на Маунтджой-сквер. Оно как раз за углом. Правда, там мрачновато.
— А мне предстоит жить у дяди и тети. Там еще мрачнее.
Все эти дни у Филипа было плохое настроение. Кит говорила, что не хочет целоваться и обниматься с ним из-за экзаменов.
— Это меня отвлекает, — лгала она.
Когда закончился последний выпускной экзамен, Филип вернулся к разговору:
— Теперь тебе не от чего отвлекаться. Настойчивостью Филип не уступал двум джек-рассел-терьерам, терроризировавшим постояльцев гостиницы «Центральная».
Кит пришлось придумать другую причину.
— Семнадцатилетние девушки — создания странные. Пожалуйста, пойми меня. Я обещаю не увлекаться никем другим, но пока не хочу серьезных отношений.
— Значит, ты меня не любишь? — спросил Филип.
— Очень люблю.
— И что из этого следует? — не сдавался он.
— То, что ты должен меня понять.
— Значит, мы будем ждать друг друга? Ради бога, ответь мне! — умолял Филип.
— Скажем так мы не будем искать кого-то другого. Но если тебе кто-то понравится, это не будет изменой. Я пойму, — сказала Кит.
— А если это случится с тобой?
— У меня не будет на это времени. Я слишком занята.
— Неправда. У тебя сейчас каникулы.
— Я уезжаю в Лондон. Кто мне там может понравиться?
— Ты пробудешь там десять дней.
— А потом вернусь. Филип, пожалуйста…
И Филип, не желавший быть назойливым, отступил. Подруги ходили в кино, иногда с Эмметом, иногда с Анной. Клио была права: сестрица у нее была ужасная. Поэтому приходилось выбирать меньшее из зол и брать Анну туда, где она не могла особенно надоедать. Например, в кино; там с ней можно было не разговаривать.
* * *
Дорогая Кит!
Мне очень хочется узнать, как ты сдала экзамены. Должно быть, ты с нетерпением предвкушаешь начало занятий в колледже. Расскажи об этом подробнее. Как ты собираешься провести каникулы? Мы уезжаем в долгое путешествие, но твои письма будут мне пересылать, так что я смогу всегда ответить тебе. Очень жаль, что летом меня не будет в Лондоне, потому что в отличие от всех остальных я люблю, когда город наполняют туристы. Если сестра Мадлен молилась за тебя, подруга твоего отца Мора Хейз оказывала тебе моральную поддержку, а ты сама сделала все, о чем писала, то моя помощь была тебе ни к чему. И все же я держала пальцы скрещенными.
Как всегда, любящая тебя
Лена Грей.
— В Лондоне летом полно народу, — сказала Мора Хейз через день после того, как Кит получила это письмо.
— Вот и хорошо. Так и должно быть во время каникул, — ответила Кит.
— И все же это не лучшее время для поездки.
— Пожалуйста, Мора, не присоединяйтесь к тем, кто не советует мне ехать в Лондон.
— Разве я советую не ехать?
— А что же тогда?
— Сама не знаю, — честно ответила Мора, после чего обе рассмеялись.
Мартин Макмагон пришел на кухню и спросил, что их так развеселило.
— Если я перескажу всю беседу, выяснится, что ничего смешного в ней не было, — вытирая глаза, ответила Мора.
— Нас отправят в психушку, — подтвердила Кит.
Рита заканчивала гладить. Она слышала весь разговор и пришла к выводу, что мистеру Макмагону пора сделать решительный шаг. Мисс Хейз была очень славная. Никто не мог бы поладить с его детьми лучше, чем она.
Мать Бернард позвали к телефону. Звонила какая-то дама из Лондона, желавшая знать, когда объявят результаты выпускных экзаменов.