Ночью Лена думала, что сумеет найти нужные слова, если окажется у письменного стола. Того самого стола, за которым она писала длинные письма дочери от имени подруги покойной. Письма, которых она больше никогда не напишет и не получит на них ответа.
Но нужные слова не приходили.
И тут явилась Доун, свежая, как маргаритка.
— Надо же, я считала себя ранней пташкой… но вы снова меня опередили. — Ее голос напоминал чириканье.
Синяя с золотом форма, сверкающие волосы и безукоризненно наложенная косметика делали Доун похожей не то на канарейку, не то на волнистого попугайчика.
Лена почувствовала себя старой и усталой.
— Мне нужно ненадолго уйти. Пожалуйста, возьми блокнот. Я продиктую список дел, которые вы поделите с Джесси.
— Конечно, миссис Грей. — Доун обратилась в слух.
«Счастливая ты, Доун, — думала Лена. — Спишь ночью, имеешь дюжину поклонников, и твоя единственная забота — решить, с кем из них провести вечер».
Лена вернулась в дом двадцать семь и постучала в дверь подруги.
— Айви, когда у вас выдастся свободная минутка, поднимитесь ко мне, пожалуйста.
Она выглядела так скверно, что та встревожилась:
— Может, вызвать врача?
— Нет. Мне будет вполне достаточно дружеской поддержки.
Айви помогла Лене раздеться и лечь в кровать. Большое супружеское ложе, которое они делили с Льюисом, теперь было слишком пустым и просторным. Айви сложила одежду и положила ее на кресло, а потом протянула Лене ночную рубашку так, словно была служанкой знатной дамы.
Обе молчали.
Наконец Айви сказала:
— Лена, она очень красивая девочка. Такой чудесной дочерью можно гордиться…
После этих слов плотина рухнула. До сих пор Лена сдерживалась, но когда Айви Браун похвалила дочь, которую она потеряла навсегда, слезы хлынули наружу. Она плакала как младенец и не могла успокоиться. Прошло немало времени, прежде чем она смогла высморкаться и рассказать Айви обо всей глубине постигшей ее трагедии… Самое худшее заключалось в том, что ее дочь по простоте душевной сделала в свое время все, чтобы Элен Макмагон не смогла вернуться и снова увидеть своих родных.
* * *
— Что, тебе не очень понравилась поездка? — спросил Мартин Макмагон.
— Нет, папа, понравилась. Она ведь стоила кучу денег и…
— Это неважно. Иногда мы тратим кучу денег, а толку никакого. Все было слишком по-школьному, да?
— Нет, я же писала, все нормально. Я отправляла тебе открытки; мы всё посмотрели.
— И что тебе понравилось больше всего? — спросил Эммет.
Кит искоса посмотрела на брата. Ей вспомнилась мать, которая спросила: «Что в этой истории хуже всего?» Она проглотила комок в горле и постаралась найти ответ.
— Наверно, Тауэр, — наконец сказала она.
— А как твоя лихорадка?.. — Отец тревожился за нее.
— Температура у меня была всего день-другой. Ты же знаешь, эти монахини вечно делают из мухи слона.
— Клио сказала Питеру, что ты пролежала в постели два дня.
— Папа, Клио еще хуже монахинь.
— Не вздумай сказать это при матери Бернард. Бедняжка потратила столько сил на то, чтобы научить вас обеих уму-разуму.
Итак, ей удалось отвлечь отца. Что ж, спасибо Клио.
— А вот и ты, Кит Макмагон. — Именно так отец Бейли обычно здоровался с людьми. Это было чем-то вроде позволения существовать.
— А вот и я, отец, — в тон ответила Кит.
Священник смерил ее пристальным взглядом, решив, что над ним потешаются, но подтверждения этому не нашел.
— Ну, как вы съездили в Лондон?
— Было очень интересно. Нам повезло. Такая возможность предоставляется не каждому. — Она говорила чопорно, как маленькая девочка, цитировавшая чужие слова.
Клио хихикнула.
— Место по-своему неплохое, — сказал отец Бейли. — Если смотреть на него под нужным углом зрения.
Под каким еще углом зрения? Кит захлопала ресницами, но не стала спорить с пожилым священником.
— Вы сами там бывали, отец?
— Пару раз проездом по пути в Святой Город, — ответил он.
— А кафе там уже были? — спросила Клио.
— У нас не было времени на кафе.
— В том-то и дело, — прошептала Клио, когда они отошли на почтительное расстояние. — Интересно, что бы он там увидел, будь у него больше времени.
— Надо же, какое совпадение. Оказывается, вы были в Лондоне одновременно с нашими выпускницами! — сказала мать Бернард Море Хейз.
— Я, мать Бернард?
— Клио и Кит отпускали из монастыря, чтобы встретиться с вами. Мне сказала об этом мать Люси.
— Ах, мать Люси… — Мора была сбита с толку, но не хотела, чтобы монахиня поняла это.
— Какое совпадение! — повторила мать Бернард.
— Да уж, — насупившись, подтвердила Мора.
— Клио, можно тебя на минутку?
— Да, тетя Мора.
— Матери Бернард привиделось или ей действительно кто-то сказал, что я была в Лондоне одновременно с вами?
— Я ничего ей не говорила. Честное слово.
— А кто?
— Понятия не имею. Какая-то чокнутая монахиня сказала, что звонила наша тетя, вот мы и воспользовались возможностью, которая свалилась на нас с неба… — Клио хихикнула. — А от небесной возможности не отворачиваются, правда?
— И как вы с Кит воспользовались ею?
— Куда ходила Кит, я не знаю. Она изо всего делает тайну. А я скучала. Рассматривала витрины, заходила в кафе и бары, делая вид, что кого-то ищу.
— И ты не задавала вопросов об этой неизвестно откуда взявшейся тете, которая о вас спрашивала?
Клио пожала плечами:
— Нет. Я просто подумала, что нам редкостно повезло. Но ошиблась.
* * *
Орла Диллон — теперь Рейли — пришла к матери.
— Мама, могу я тебе помочь? Ты всегда жаловалась, что я тебе не помогаю.
— Это было тогда, когда ты жила здесь. Теперь ты живешь с мужем и возвращайся к нему.
— О господи, мама! Тебе же нужно хоть иногда выходить из дома. Я сказала ему, что должна немного помочь тебе в магазине.
— Ты сказала ему неправду. А кто присматривает за ребенком?
— Ма Рейли. Пусть старая карга хоть раз в жизни займется делом.
— Орла, я уже сказала и повторять не буду. Здесь тебе делать нечего.
— Мама, пожалуйста…