— Кто сегодня ее купал? — спросила она.
— Я, — гордо ответила Лиза. — Тяжело купать ребенка одной — Фрэнки выскальзывает из рук. Но, кажется, она осталась довольна. Все время хлопала в ладоши.
Фрэнки была чистой, сухой. Лиза присыпала детским тальком места, где чаще всего возникают опрелости. Ни к чему не придерешься.
— Когда следующее кормление? — цедила Мойра.
— Через час. На кухне молочная смесь и бутылочки простерилизованы.
Снова никаких отклонений. Она проверила количество подгузников и детское белье — оно было чистым.
— Не хотите кофе? — предложила Лиза.
Прошлый раз Мойра наотрез отказалась от приглашения угоститься спагетти, но сейчас решила остаться.
— Ой, вы знаете, я так устала. У вас нет ничего другого, посерьезнее? Я бы с удовольствием выпила бокал вина.
Лиза с упреком посмотрела на нее.
— Нет, Мойра. Мы не держим в доме алкоголь. Вы же знаете, что у Ноэля раньше с этим были проблемы, поэтому я ничего не могу вам предложить. Вы ведь знаете об этом — вы всегда раньше спрашивали и искали, не припрятали ли мы где-нибудь бутылку.
Мойре стало неловко. Она так грубо попыталась разведать ситуацию с алкоголем. И вправду, она слишком подозрительна, как детектив, только проявляет подозрительность неумело.
— Да, я совсем забыла, — соврала она.
— Не думаю. Но мое предложение по поводу кофе остается в силе, — произнесла Лиза, поднимаясь из-за стола, на котором лежали бумаги и рисунки, и направляясь на кухню.
— Я оторвала вас от чего-то?
— Ничего страшного. Я рада, что вы пришли, — мне нужно отвлечься.
— А где Ноэль?
— Не знаю.
— Он разве не сказал?
— Нет. Мы не женаты и даже не встречаемся. Думаю, он у родителей.
— И оставил ребенка на вас?
— Он выделил мне комнату. Поэтому я с удовольствием помогаю ему с малышкой. С большим удовольствием, правда, — улыбнулась Лиза.
— А почему вы ушли из дома? — Мойра снова переключилась на допрос.
— Мы уже неоднократно обсуждали это, Мойра. Я говорила раньше и повторяю сейчас, что мой переезд связан с личными причинами. Я не подросток, который решил убежать из дома. Мне двадцать пять лет. Я ведь не спрашиваю вас, почему вы ушли из дома?
— Это другое, — начала Мойра.
— Я бы так не сказала. И честно признаться, я не думаю, что это как-то связано с делом Фрэнки. Я знаю, что вы должны курировать ее и у вас хорошо получается. Но я всего лишь жилец в этой квартире, который помогает хозяину. Мои личные обстоятельства не имеют к ребенку никакого отношения.
Лиза отправилась на кухню и какое-то время возилась там.
Мойра ломала голову, на какую тему можно безболезненно поговорить с Лизой, чтобы снять напряжение. Но не могла ничего придумать.
— Я встретила Фиону Кэрролл. Мать Джонни.
— Да что вы, — протянула Лиза.
— Она сказала, что вы с Ноэлем отлично справляетесь с Фрэнки.
— Ну… хорошо.
— Она восхищалась вами.
— Вас это удивляет? — резко спросила Лиза.
— Нет, конечно, нет.
— Хорошо. Послушайте, что я вам скажу. Я сама восхищаюсь Ноэлем. Все это свалилось на него как гром среди ясного неба. И он оказался очень сильным. И я не позволю никому оговаривать его — вы слышите? Никому.
Лиза сейчас была похожа на тигрицу, защищающую своего детеныша.
Мойра покивала головой, демонстрируя, что поняла и полностью согласна с Лизой.
Следующий визит она нанесла семье, в которой престарелого отца пытались представить слабоумным. Мойра считала, что Джеральд в здравом уме. Одинокий и ранимый — да. Но не сумасшедший.
Его дочь и зять добивались признания недееспособности и хотели, чтобы он переписал на них имущество, после чего они могли благополучно пристроить его в дом престарелых.
Мойра была на стороне старика. Джеральд хотел доживать последние дни в собственном доме, и соцработник стала его спасительницей. После одной из бесед с зятем Мойра заподозрила, что у того крупные карточные долги, поэтому мужчине было на руку поскорее отделаться от тестя. Тогда они смогут продать старый дом и купить жилье поменьше.
Но Мойра этого не допустит. Она сделала пометки и напишет письма в соответствующие инстанции. Замыслы зятя рушились, как карточный домик. Старик с признательностью смотрел на гостью.
— С вами безопаснее, чем с телохранителем, — пролепетал Джеральд инспектору.
Мойра была польщена. Она тоже так считала. Она похлопала его по руке.
— Я пришлю к вам социального работника, который будет ухаживать и присматривать за вами. Вы сможете рассказывать ей, если кто-то попытается снова нарушить ваши права. Я также свяжусь с вашим доктором. Кажется, это доктор Кэрролл?
— Раньше я наблюдался у доктора Хэта, — проворчал Джеральд. — Доктор Кэрролл, конечно, отличный парень, но годится мне во внуки. Понимаете, о чем я? Доктор Хэт по возрасту ближе к моему поколению.
— А где он теперь? — спросила Мойра.
— Он время от времени подрабатывает в больнице, когда не хватает персонала, — грустно ответил старик. — Мне его не хватает.
— Я найду его, — пообещала Мойра и отправилась прямиком в медицинский центр, который находился в конце Сент-Иарлаф-Крещент.
Там она застала доктора Кэрролла и заговорила с ним о Джеральде.
— Мне кажется, он вполне здоров и адекватен.
— Его семья считает иначе. — Мойра была немногословна.
— Да, похоже, что так. Его зять готов на все, чтобы прибрать к рукам дом.
— Я того же мнения, — согласилась Мойра. — Я хотела спросить — доктор Хэт практикует выезды на дом?
— Не думаю. Он ушел на пенсию, но по-прежнему помогает нам, когда не хватает рук. А почему вы спрашиваете?
Впервые в жизни Мойра потрудилась подобрать правильные слова.
— Джеральд очень высоко оценивает ваш профессионализм и отношение, доктор. И говорил мне об этом не раз. Но мне кажется, что доктор… э-э-э… Хэт больше подходит ему по возрасту.
— Он же лет на пятнадцать старше Хэта!
— Да, но у вас с ним разница в пятьдесят лет, доктор.
— Хэт очень хороший человек. Думаю, он мог бы навещать вашего Джеральда время от времени. Я попрошу его.
— А если я попрошу?
Мойра привыкла иметь дело с людьми, которые всегда искренне обещали что-то, но почему-то этого не делали.
— Пожалуйста. Я дам его адрес.
Для Деклана Кэрролла так даже проще. Эта Тирни старательно выполняет свои обязанности и очень настойчива. Как жаль, что она ополчилась против бедняжки Ноэля, который из кожи вон лезет, чтобы доказать свое право быть отцом.