— Я знаю, что еда помогает, — сказал он, глядя на дорогу. Машину он вел тщательно и идеально точно, как делал почти любую работу. — Но если я не ошибаюсь, кормить ardeur тебе тоже в ближайшее время понадобится?
— Не ошибаешься, — ответила я, торопливо прожевывая маффин.
— Можешь зайти в любой бар в городе и там кого-нибудь найти.
— Нет.
— Ты усложняешь себе жизнь, Анита, — сказал он, сворачивая на улицу, где стоял наш мотель.
— Случайно — не могу. И вряд ли смогу когда-нибудь.
— Я думал, ardeur все это смыл, и ты научилась заниматься просто сексом.
— Могло бы так быть, но ardeur может вызывать зависимость, и у разных по-разному.
— Как наркотики? Одни подсаживаются быстрее других?
— Именно. Очень было бы неприятно подцепить незнакомого мужчину, а он как раз такой и окажется. Получит зависимость от того, чего, быть может, уже никогда не найдет. Мне из чувства вины придется взять его к себе, как потерявшегося щенка.
— И ты взяла бы, — сказал Эдуард, будто отмечая недостаток в моем характере.
— А ты бы вины не испытывал?
— В смысле — мог бы я кого-то трахнуть, подсадить на ardeur и пойти своей дорогой?
— Да.
— Да, — ответил он.
— Ты один из моих ближайших друзей, но этого я не понимаю.
— Знаю.
Он заехал на парковку, где стояли все прочие полицейские машины.
Я доела завтрак и запила колой, потому что кофе с «мак-маффином» плохо сочетается. Вытерла руки салфетками.
Эдуард выключил двигатель, но из машины не вышел. Я ждала.
— Ты не так беспощадна, как я, но убиваешь так же легко.
— Спасибо, — ответила я, зная, что это комплимент.
Он слегка улыбнулся, будто подтверждая, что я — один из очень немногих жителей земли, знающих, что это действительно комплимент.
— Но если дело обернется плохо, я знаю, что ты возьмешь под опеку Донну и детей.
— Возьму, конечно, но такие разговоры не в твоем стиле, Эдуард. У тебя предчувствие?
Я спросила всерьез, потому что у копов такое бывает. У многих из них есть зачаточные экстрасенсорные способности — потому они и выживают.
— Нет, я про Питера. Ему нужен я или кто-то вроде меня, чтобы закончить его обучение.
— Ты знаешь, я все равно не одобряю, что ты его обучаешь для продолжения семейного бизнеса.
— В смысле, готовлю на маршала?
— Эдуард, со мной-то не надо играть в эти игры.
Он кивнул:
— Питер хочет, чтобы я его взял на задание за границу, когда ему будет восемнадцать. Если сочту его готовым.
— А он будет готов? — спросила я.
Он поджал губы, кивнул:
— Я думаю, что да.
— Почему-то тебе невесело по этому поводу.
Он снова кивнул:
— Ты же знаешь, как бывает на наших охотах. Умения недостаточно.
— Да, нужна еще и удача.
— Боюсь, я так буду за него волноваться, что буду недостаточно осторожен.
— Ты боишься, что если возьмешь его с собой, то подставишься, защищая его, а когда погибнешь ты, погибнет и он.
— Да, — сказал он и повернулся на меня посмотреть. Лицо у него было очень серьезно — не бесстрастное, не гневное, не угрожающее. Просто серьезное.
— Не бери его.
— Не могу я теперь отыграть назад, Анита. Это его сломает.
Я нахмурилась, отпила колы, попыталась подумать.
— Что ты хотел бы, чтобы я сказала?
— Я собираюсь попросить об одолжении, о котором не имею права просить.
Это меня удивило, и удивление, наверное, отразилось у меня на лице.
— Что это такое ты можешь попросить, чего просить не имеешь права?
— Поезжай со мной на первую охоту Питера.
Я заморгала. Много чего мне пришло на ум, но я подумала и сказала только одно:
— Когда?
— На следующий год, наверное, осенью.
Я кивнула:
— Как сезон на оленей.
— Ага.
Я кивнула снова.
— Наверное, мне придется взять с собой кого-то из телохранителей, и ты знаешь: я не одобряю того, что ты делаешь с Питером.
— Но все-таки поедешь.
— Да, все-таки поеду.
— Я знаю, что если тебя убьют, есть риск, что ты утянешь за собой всех, с кем связана метафизически, всех, кого ты любишь. И все-таки ты поедешь.
Я вздохнула:
— Если честно, я должна буду сперва с ними поговорить, и так и сделаю. Но мы не можем не давать друг другу жить своей жизнью — тогда мы стали бы арестантами, а этого никто из нас не хочет. — Я стала складывать мусор в пакетик. — Кроме того, я думаю, у Жан-Клода хватит мощи обеспечить выживание всем. Но если я должна буду рискнуть со всем этим выехать из страны, то мы до осени следующего года должны победить Мать Всей Тьмы и «Арлекин». Я не могу рисковать, что я погибну, и она победит.
Он кивнул:
— О'кей. Я тебе помогу решить твою проблему, а ты мне поможешь в моей.
— Согласна.
Он улыбнулся — в улыбке смешались жестокая беспощадность Эдуарда и доброжелательность старины Теда.
— Я подписался помочь тебе убить старейшего на планете вампира, который всего лишь дух, так что нам для ее ликвидации понадобится магия.
— Может оказаться, что ее вообще нельзя убить. Может быть, мы сможем лишь поймать ее в магический плен, но если честно, пока еще никто не придумал против нее чего-то действенного.
— Так что я тебе помогаю осуществить невозможное, а потом ты едешь со мной и с Питером на куда более банальную дичь.
— Так как для первой охоты Питера ты выберешь что-нибудь попроще, то да, выходит примерно так. Ты мне поможешь убить то, что в принципе неубиваемо, потом выследить и перебить самых свирепых воинов и убийц среди вампиров и оборотней, а потом я тебе помогу в чем-то куда более простом.
Я улыбнулась — не могла сдержаться.
Он покачал головой:
— Не само убийство для Питера будет трудно. А связанные с этим эмоции.
— Как он вообще справляется?
— Он мой сын, — ответил Эдуард, но счастья в голосе слышно не было.
— То есть безжалостный и хладнокровный убийца?
— Нет, в смысле, он хочет таким быть.
— Это хуже, — сказала я.
— Намного, — согласился он.