– Я тоже женщина.
– Но твой вид другой. Твоя человечность у тебя в крови, и тебе не нужно бороться за нее. А у нас в крови только безумие и вечный голод. Чтобы не превратиться в животных, нам нужно постоянно контролировать себя.
– Как в тот момент, когда ты хотел выпить у меня всю кровь?
– Да.
– Но потом ты ведь спас меня. Забыл?
– Спас? – Эмилиан грустно рассмеялся. – Тебе осталось прожить несколько месяцев!
– Или меньше, – Дарла снова заглянула ему в глаза. На лице ее не было страха, скорее какая-то вековая мудрость, которую Эмилиану еще только предстоит постичь. Мудрость, которую ей приносила кровь древнего вида, его воспоминания. – Ты расстроен, потому что не сможешь прожить отведенную тебе вечность? – спросила она. – Расстроен, потому что время вдруг стало для тебя самым страшным противником?
– Не понимаю, как люди живут, зная, что скоро умрут.
– Может быть, поэтому в нас и есть то, к чему вы все стремитесь? В наших жизнях нет места пустоте. Жизнь слишком коротка. Нам ненужно бояться вечности. Мы не можем представить ее себе. А вы, вендари, вы чувствуете себя богами времени и сходите с ума от этого, – на губах Дарлы появилась улыбка. – Хотя, нет. Не вы. Не думаю, что ты принадлежишь к их виду. Ты другой.
– Ты так думаешь?
– Ты лучше их. Я вижу это в твоих мыслях. Тебя вырастила смертная женщина. Ты впитал ее жизнь с первыми каплями выпитой крови.
– Ее опечалит известие, что я не переживу ее.
– Она смирится. Поверь. Женщины всех видов более ранимы, но в итоге в них больше решимости и стойкости к превратностям судьбы, чем у мужчин.
– Может быть, ты и права.
– Я знаю, что права.
Звук приближающейся машины усилился. Дарла прислушалась.
– Считаешь, что я должен продолжить жить, несмотря ни на что? – спросил Эмилиан, прочитав ее мысли, которые, казалось, стали старше на пару веков.
– Ты будешь питаться, – сказала Дарла. – Ты будешь расти и набираться сил. Ничего не изменилось. Ты все еще можешь прожить свою жизнь так, как ты хотел.
– Убить Гэврила?
– Найти свое пастбище.
– А что потом?
– А чего хотел ты, когда не знал, что скоро умрешь?
– Ничего. Я не думал об этом.
– Так не думай и сейчас, – Дарла бросила на дорогу короткий взгляд. Свет фар приближающейся машины разрезал ночь. Мысли пассажиров вгрызались в сознание. Глупые человеческие мысли. – Хочешь, я приведу их тебе? – предложила Дарла.
– Я не знаю.
– Тогда стой здесь и думай, – она улыбнулась и побежала к дороге.
Тело казалось легким и свободным. Кровь Эмилиана приносила силы и прогоняла страхи. Вечная эйфория. И чем больше этой крови, тем меньше сомнений и больше сил. Но чтобы кормиться самой, нужно, чтобы кормился хозяин. Дарла вышла на дорогу. Водитель увидел ее, снизил скорость. Дарла замахала руками.
– Кто эта женщина? – спросил маленький чернокожий мальчик на заднем сиденье.
– Кажется, это Дарла, дочь нашего шерифа, – сказала ему мать и тяжело вздохнула. Семья возвращалась из долгой поездки к родственникам и уже видела свой дом и кровати. – Ладно, остановись и спроси, что ей нужно, – сказала женщина мужу.
Ее звали Клара Зутер. Дарла знала это из своей прошлой, далекой жизни. Ее мужа – Дэрил Зутер. А их сына – Тони. На темном лице ребенка большие белые глаза блестели как-то неестественно. Дарла смотрела мальчику в глаза, но чувствовала лишь голод, который вернулся, как только хозяин, Эмилиан, остался вдали, на расстоянии взгляда. Внезапно Дарла почувствовала странную немоту, сковавшую тело – яркую, искрящуюся. Она распространилась от живота к конечностям. Дарла задрожала.
– Что с тобой? – спешно спросил Дэрил Зутер.
– Я не знаю, – дрожащим голосом сказала Дарла. Немота усилилась, заискрилась. Теперь ее свет увидела и семья Зутеров.
– Господи! – прошептала Клара Зутер. Она испуганно тронула мужа за руку. – Поехали отсюда.
– Нет, – Дарла спешно открыла дверь со стороны водителя.
Дэрил Зутер не успел понять, что происходит. Метаморфозы изменили тело Дарлы. Она вытащила из машины грузного мужчину, словно он был тряпичной куклой. Его жена закричала. Дарла швырнула Дэрила Зутера через машину в придорожную пыль. Он ударился спиной. Дыхание перехватило. Мысли спутались. Где-то далеко он услышал крики жены. Тони Зутер молчал. Забившись в угол на заднем сиденье, он не мог издать ни одного звука. Девушка, которую он видел в городе, превратилась на его глазах в монстра. Ее зубы стали клыками. На руках появились длинные когти, разодравшие приборную панель машины, когда она пыталась дотянуться до Клары Зутер.
– А ну, вылезай! – хотела она прикрикнуть на визжащую женщину, но вместо этого смогла лишь зарычать. Что-то случилось с ее горлом. Оно изменилось так же, как и тело.
Ее животный рык привел в чувство Дэрила Зутера, отца семейства. Поднявшись с земли, он побежал к машине. Монстр не видел его, но слышал все мысли, читал намерения. Дэрил хотел схватить монстра за плечи, вытащить из машины, отшвырнуть прочь и, сев за руль, умчаться от безумия. Дарла обернулась в тот самый момент, когда Дэрил протянул руки к ее плечам. Острые когти вонзились ему в живот. Кровь моментально наполнила рот, вырвалась брызгами, попав на лицо Дарлы. Кровь, которая усилила ее голод. Зубы-клыки удлинились. Дарла подалась вперед, раздирая Зутеру горло. Теперь его кровь текла прямо в ее изменившийся рот: сладкая, теплая.
За спиной Клара Зутер заверещала еще громче. Однако паника не парализовала женщину, а наоборот, заставила действовать. Перебравшись на водительское сиденье, она включила передачу. Если бы Клара умела блокировать свои мысли, то, возможно, ей удалось бы спастись, но она не знала, что монстр, пожирающий мужа, может узнать, о чем она думает. Дарла бросила Дэрила Зутера и занялась его женой. Голод подчинял разум, но теперь она была слугой, а это значило, что нужно думать не только о себе, но и о хозяине, жизнь которого стоит выше жизни собственной. Тело Дэрила Зутера все еще продолжало дергаться в предсмертных судорогах, когда Дарла вытащила из машины его жену. Женщина кричала, царапала руки схватившего ее монстра. Дарла ничего этого не замечала. Схватив Клару за волосы, она тащила ее к своему хозяину.
Эмилиан не двигался. Просто стоял на крыльце старого дома и смотрел. Природная сущность и сущность, которой дала жизнь Габриэла, уже не боролись в нем. Как только он понял, что не будет жить вечно, что-то изменилось. Что-то внутри. Словно родилось что-то новое – он новый.
– Выпьешь ее здесь или в доме? – спросила Дарла.
– В доме, – сказал Эмилиан.
Он открыл дверь. Женщина продолжала кричать, но теперь ее крики проглотили старые стены. Эмилиан подошел к машине. Чернокожий мальчик, не двигаясь, смотрел на него большими, выпученными от страха глазами.